Седьмая раса

Пожалуй, она могла поклясться, что это был тот самый розовый сейд со скалы…

На верхушке камня, как огромная сахарная голова, искрилась кварцевая шапка.

Бледный до синевы Макс крепко взял ее за руку.

— Смотри!

По озеру шустро несся катерок. Видно, неведомый кормчий, тоже наблюдавший невероятный камнепад, решил, что Шубина больше ждать не стоит, и теперь изо всех сил спасал свою жизнь, удирая на всех парах от страшного места.

Вот он достиг все еще покачивающегося в центре синевы яркого апельсина, перерезал его ровно пополам, разметав в стороны обиженные половинки. Вот оставил позади розовые и зеленые всполохи и вдруг на всей скорости уткнулся в вертикальную водяную стену.

Ольге сверху было отлично видно, что эта стена взялась ниоткуда. Просто на ровной глади вдруг вырос огромный водяной гребень, густо-синий, почти фиолетовый в основании, со светлыми кудрявыми барашками поверху.

Гребень встал строго вертикально, покачиваясь и вибрируя, словно гигантский плавник громадного чудища, и стал расти. Три, четыре, пять метров…

По мере того, как гребень вспухал и креп, у его основания начала образовываться впадина, и чем выше поднималась водяная стена, тем глубже и бездоннее становилась темная страшная щель под ней.

Катерок закрутился у подножия стены, пытаясь взять неожиданное препятствие штурмом, ловко прыгнул прямо на ее отвесный, поблескивающий, как ледяная глыба, бок, перевернулся, словно игрушечный и ухнул в разверстую бездну.

Водяная скала, плавно прогнувшись, бережно накрыла его сверху. Пара секунд, и поверхность озера приняла совершенно безмятежный вид.

Ярко-синее блюдце, оранжевый апельсин посередине, розовые и зеленые, невероятной насыщенности и праздничности, волнистые разводы вокруг.

Абсолютная тишина.

Абсолютный покой.

Вечность.

* * *

Ольга очнулась от дикой боли. Все тело, начиная от ногтей на ногах и заканчивая кончиками волос, невыносимо болело. Боль пробегала по телу волнами, цепко захватывая внутренности, чтобы мгновенно перекинуться с них на руки, ноги, голову. Застонав, девушка открыла глаза. И тут же увидела перед собой родное встревоженное лицо Машки. Машка то отдалялась, расплываясь в неуловимое пятно, то, напротив, придвигалась так близко, что Ольга видела ее мокрые ресницы и тоненький пушок бровей.

— Очнулась? Слава Богу! — прошептала подруга. — Господи, как ты меня напугала!

Ольга открыла глаза шире и нежданно почувствовала, что боль ушла. Тело ощущалось вполне пригодным для движений, вязкая каша в голове отступила куда-то вглубь, к затылку, разрешая глазам видеть пространство вокруг.

Голые белые стены, белый же потолок, белая спинка кровати.

— Где я?

— В больнице, где ж еще? — вытирая слезы, ответила Машка. — Пять дней без сознания, в бреду, температура то сорок, то тридцать пять. Нервная горячка да еще сотрясение мозга.

— Как я сюда попала?

— Как-как, Шубин, перед тем как погибнуть, успел вызвать санитарный вертолет!

Ах, да, вертолет, Ольга вспомнила… Белый, с громадным красным крестом на боку… После того, как под ними рухнул мир, они понеслись что было сил по кромке скальной гряды. А когда выскочили на очередную сопку, оказалось, что озеро, где весь этот ужас происходил, то самое, на котором Барт нашел двух голых людей. Просто скалы делили его на части, полностью скрывая одну водную чашу от другой. Они снова побежали и тут услышали вертолет. Страшная машина застала их с Максом уже далеко от озера. Они снова решили, что сейчас их убьют, расстреляют с воздуха, но бежать уже не было сил. И Барт бросил ее под скалу, в узкий распадок, надеясь, что там их не достанут пули. А сам плюхнулся сверху, закрывая от смерти своим телом. Она помнила, как больно ударилась головой. И все.

Больше ничего.

— Нас сюда доставил вертолет?

— Ну да, кто же еще?

— А Шубин?