Седьмая раса

— Оль, чего ты злишься? — обиделся Серега. — Вспомни, хоть один год у нас такое было, чтоб практиканты не пропадали? В прошлом году в информации трое сгинули, розыск объявили. А потом что вышло?

— Что? — заинтересовался Федор.

— В Турцию решили на пароме сплавать! Думали, никто не хватится. Вот и эти — тоже.

Серега, конечно, по большому счету был прав. Истории, в которые попадали практиканты, пересказывались в Останкино годами, как анекдоты. Близнецам всего по двадцать… Мало ли что могло их увлечь. Или — мало ли кто.

— А кто у вас потерялся? — спросил Федор. — Искать кого-то будем?

Пришлось коротко объясниться.

— Я помню, сам на первой практике заблудился, — улыбнулся Барт. — На раскопках под Бухарой. Решил одну свою теорию проверить, отошел от лагеря метров на пятьсот, а тут стемнело. В песках ночь мгновенно наступает. Чуть с ума от страха не сошел. Темень — глаз коли! Шакалы воют, змеи шуршат. Только утром с бархана лагерь увидел, оказывается, и ходил-то все время вокруг. Правда, меня никто не хватился, решили, что сплю…

— Ну вот, и наши, наверное, так же, — хмыкнул Серега. — Хорошо, что сейчас не темнеет. Ох, увижу, задницы надеру!

Джип, наконец, вынырнул из тесной, ограниченной с обеих сторон скалами асфальтовой реки на широкий и светлый простор. По-прежнему и справа, и слева виднелись те же сопки и озера, но теперь они располагались как бы снизу, так, что скальные вершины казались небольшими покатыми холмиками.

— Ну, вот и знаменитое плато Сейв-Вэр! — прокомментировал смену обстановки довольный Влад. — Скоро будем на месте. Оля, посмотри налево, это — Могильный ров. Место мистическое и ужасное.

— Почему ужасное? — заинтересовалась Ольга, разглядывая огромную мрачную канаву, тянувшуюся вдоль дороги, как уродливый незарастающий шрам.

— Да потому что я не знаю ни одного человека, кто бы прошел его до конца. Самые отчаянные до середины доходят, а дальше — у кого что. Кто-то начинает голоса слышать, кто-то на месте кружится, как сомнамбула, кого-то охватывает панический ужас.

— А у тебя что было? — Ольга развернулась к Владу.

— А у меня просто ноги не шли, и все. Будто кто-то держал!

— Влад, а ты Тимок сюда водил?

— Нет. Сюда неподготовленным нельзя. Опасно.

— Интересно! — цокнул языком Федор. — А что там может быть?

— Говорят, там древние пещеры, в которых хоронили тулов.

— А тулы — это кто? — продолжала расспрашивать Ольга. Даже усиливающаяся тревога за близнецов не могла приглушить острого журналистского любопытства. Инстинкт. Как у охотничьей собаки.

— Тулы — это высшие жрецы у древних людей, — пояснил Влад. — Давайте знакомиться: Влад Рощин, из рода тулов!

Бац! Машина ни с того ни с сего круто вильнула в сторону и резко затормозила, так резко, что Ольга весьма ощутимо треснулась затылком о боковое стекло.

— Эй, доброволец, ты чего? — недоуменно спросил Влад, потирая ушибленное плечо.

— Да вы такие вещи интересные рассказываете, что я заслушался и яму пропустил… — покаянно оправдался Федор.

— Заслушался… Чуть с дороги не улетели! — проворчал Влад. — Все, до приезда на места дискуссии окончены. В целях безопасности дорожного движения.

Пока виноватый Федор разворачивал машину, вновь возвращая ее на дорогу, Ольга внимательно вглядывалась в дорожное полотно, пытаясь обнаружить ту самую коварную яму, на которой их так тряхнуло, но ничего так и не увидела: «ландкрузер» уже уверенно покатил вперед.

* * *

Отворотка, по которой джип съехал с трассы, была совершенно неприметной, и если бы Влад не показал, что туда можно свернуть, они легко пронеслись бы мимо.

Осторожно пробираясь по едва заметной колее, «ландкрузер» въехал в яркий низкорослый лесок. Вся честная компания с удовольствием вывалилась из машины — после полутора часов дороги хотелось размять ноги и заняться, наконец, делом. Ольга огляделась вокруг. Прямо перед ними, необыкновенно близкая, вздымалась круглолобая зеленая сопка. Вокруг, поглощая все пространство небольших полянок, радостно кудрявился иван-чай, не такой высокий, как по дороге из аэропорта, но зато с более пушистыми и крупными цветами. Немыслимо яркое на солнце сочетание изумрудно-зеленого низкорослого березняка с розовым буйством иван-чая создавало ощущение праздника и вызывало какой-то необъяснимый восторг.

Отчего-то показалось, что вот прямо сейчас раздвинутся цепкие кусты, и среди зелени нарисуются две рыжие головы. Ольга даже подошла к березняку поближе. Увы.

Так, — сказала себе девушка, — хватит страдать понапрасну. Если специалисты говорят, что с ребятами тут ничего плохого не могло случиться, так оно и есть. Найдутся потеряшки, куда им деться? А сейчас — работа. Все. Отключаем эмоции, включаем мозги.