Седьмая жена

– Я живу там уже третий год, – говорил он, – и уже привык и притерпелся ко многим особенностям местной жизни. Но помню, как в первые дни я был оглушен и травмирован одной совершенно непривычной для нас чертой: раздражением всех против всех, раздражением на грани злобы. Озлобление буквально выплескивается вам в лицо на каждом шагу. И это не потому, что вы – иностранец. Озлобление людей друг к другу пронизывает воздух городов, оно сочится из переполненных троллейбусов, из трехслойных очередей, оно отпечатано на лицах продавцов, официантов, таксеров, вахтеров. Кажется порой, что главная и любимая задача каждого – показать вам, что ни быть здесь, ни просить чего-то вы не имеете никакого права. Конечно, вы платите деньги, но эти деньги у вас берут с видом великого и брезгливого одолжения. Вы всегда, в любой ситуации остаетесь жалким просителем. Порой вам начнет казаться, что даже клиенты вашей фирмы «Пиргорой» – собаки и кошки – смотрят на вас с одной затаенной мыслью: «Эх, кусануть бы тебя как следует».

Но рано или поздно – а порой и очень скоро – вы столкнетесь там с особой породой людей, на лицах которых не будет отпечатка надписи «Оставь надежду всяк сюда входящий». Вас вынесет на них, потому что одна из их особенностей – они не боятся поддерживать отношения с иностранцами. Очень возможно, что вскоре они пригласят вас к себе в гости. Не в ресторан, не в кафе – ибо там будет плескаться то же море разливанное раздражения на грани ненависти, – а именно домой. Вы входите к ним – и с порога вас охватывает атмосфера искренней сердечности на грани влюбленности. Вы ощущаете ее почти физически, как клубок горячего воздуха. Это – как брести час по Чикаго, в январе, под снегом, дождем и ветром, а потом опуститься в горячую ванну в отеле.