Седьмая жена

Перед сном в отеле я полистал тетрадь. Старик оставался верен своей теме. Но теперь восхваления Творца приобрели несколько двусмысленный, я бы даже сказал, кощунственно ироничный оттенок. Похоже, что писавший проводил часы у телевизора, переходя от одной программы новостей к другой, и потом заносил впечатления от увиденного в тетрадь.

«Славься Ты, без воли которого ни один самолет не упадет на спящий городок, не превратится в огненный шар, уносящий к Тебе наверх сотни неготовых душ…

И стена школьного кафетерия не рухнет под налетевшим смерчем на пьющих молоко детишек без ведома и согласия Твоего…

Может быть, однажды нам повезет, и у очередной жертвы землетрясения, засыпанной заживо в своем доме, окажется в руке магнитофон. Тогда мы узнаем наконец, о чем говорит с Тобой человек, медленно умирающий от голода и жажды, слышащий только боль в раздробленной, прижатой глыбами ступне…

Но не всегда следует полагаться на случайности. Ведь почти все современные банки оборудованы автоматически снимающими телекамерами. Не пора ли установить подобные камеры на всех кораблях, чтобы мы – когда какой-нибудь очередной корабль отправится на дно – смогли увидеть лица тех, кому суждено встретиться с Тобою под водой?

О, как наивны родственники туристов, погибших в автобусе, изрешеченном пулями разбойников! Разве не понимают они, что без воли Твоей ни один боек не коснется капсюля, не вспыхнет гремучая ртуть, не загорится порох, не сгустятся всемогущие газы, не выплюнут пулю из ствола…

А как темна, как несведуща мать, завывающая у горящего дома, в котором остался ее двухлетний сын, колотящая кулаками по асфальту, шлющая проклятия всем вокруг и ни одного – наверх…»

Видимо, иногда телевизор портился, и тогда восхваления Творца на несколько страниц приобретали иной оттенок.

«Славься Ты – величайший гений рекламы. Неописуемо искусство Твое навязывать нам Твой главный товар, продукт, изобретение – дар жизни. Миллионы Твоих коммивояжеров из века в век пытаются – и весьма успешно – убедить нас, что ни о какой торговле здесь нет речи, что Твоя фирма устраивает даровую раздачу, что жизнь дается нам – ничтожным тварям – бесплатно. И нет такой инстанции, такого бюро, куда мы могли бы подать жалобу на ложное рекламирование. Ибо на самом деле речь всегда идет о сделке. Нам предлагается жизнь – мы платим страданием. Страдание есть тот золотой эталон, та диковинная валюта, которую Твои банкиры почему-то охотно и безотказно принимают во всех отделениях.