Седьмая жертва

– Я перезвоню тебе позже, – сказала Лика маме.

Она бросила трубку, потянулась к тумбочке и вытащила телефонный шнур из аппарата. Даже если теперь мама решит приехать, все равно. Лике нужны эти несколько минут, чтобы удержаться в сознании, в своем уме.

На работу она не поехала. Это было просто. Лика занималась бизнесом, ей принадлежал маленький магазинчик товаров для детей. Многие удивлялись, почему незамужняя бездетная женщина выбрала для себя такую сферу деятельности, а некоторые и вовсе жалели Лику. Но и те и другие не могли знать, что Лике не было обидно и больно видеть счастливых мамаш, беременных женщин и детей всех возрастов. Наблюдая за покупателями, она просто пыталась понять, как это – быть мамой? Или как это – быть любимой дочкой?

А зависть, нереализованное материнство, которое, без сомнения, должно пробуждать в женщине негатив, занимали так мало места в Ликиной душе, что даже ей самой было странно.

Иногда Лике приходило в голову, что таким образом отразились на ее психике взаимоотношения с матерью – далеко не безоблачные, далеко не радостные. Но так случилось, так отразилось, так теперь все и происходит. Говорите что хотите.

В качестве консультантов для своего магазина «Бебидром» Лика для подстраховки наняла многократных мамаш. У Веры было двое детей, мальчик и девочка, оба еще маленькие. У Насти детей было аж трое, старшая дочь уже училась в институте, а пять лет назад Настя родила близнецов-мальчишек. У Алены был сын и шестимесячная беременность. Покупательницы в положении просто расцветали, когда с ними общалась Алена…

Так что с работой все было в порядке. А ничего другого в жизни Лики и не было.

«Олег погиб…» – крутилось у нее в голове, пока она варила кофе и нажимала на кнопки пульта в поисках новостной пятиминутки. Наконец на одном из местных – это было удивительно – каналов ведущая сообщила, что знаменитый рок-музыкант, прославившийся еще в девяностых годах прошлого века как лидер группы «Алхимик», погиб на аэродроме ДОСААФ города Гродина (ах, вот почему новость на ТВ-Гродин!).

– …Парашют Олега Видаля раскрылся, но случилась редкая вещь: стропы перекрутились. Скорее всего, в результате встречного воздушного потока или по другой причине. Сейчас ведется расследование по этому поводу, – говорила уже не ведущая, а какая-то женщина в спортивном костюме. – Олег Видальский должен был отстегнуть основной парашют и раскрыть запасной, но вместо этого музыкант пытался расправить стропы. А когда он понял, что это невозможно, и все-таки раскрыл запасной парашют, ему не хватило нужной высоты. Он упал и мгновенно умер от удара о землю.

У Лики снова потемнело в глазах. Это было как будто в светлой, солнечной комнате задвинули неплотный занавес или как будто Лика вошла в помещение, но забыла снять темные очки. Или как при затмении – все вокруг словно теряет краски…

Настолько яркая соматическая реакция могла означать только одно: Олег был важен для нее. Гораздо более важен, чем она думала до сих пор.

Первое воспоминание Лики об Олеге относилось к раннему детству, выпавшему на семидесятые годы. Тетя Вика и дядя Виктор – Виктор и Виктория, близкие друзья родителей Лики, всегда приходили в гости к Калининым вместе с сыном Олегом. Наверное, мальчик и девочка играли вместе, возможно, ссорились, а то и дрались, как положено детям, но это в памяти не задержалось. Запомнила Лика только один, но судьбоносный случай, произошедший, когда им было по шесть лет.

В квартире Калининых стояло фортепьяно, на котором иногда упражнялась мама Лики – Анна Ивановна. Лике тоже очень хотелось играть, но мама была против. Досужие педиатры решили, что у девочки сколиоз и плоскостопие, поэтому ей не надо сидеть за клавишами, а надо заниматься танцами. Лике вообще запрещали подходить к пианино, ну разве что в компании кого-нибудь из гостей.

Кажется, это был вечер какого-то праздничного дня. Возможно, Седьмого ноября или Нового года, а может, все случилось и Восьмого марта. На одном из двух телевизионных каналов шел фильм «Человек-амфибия», поэтому детям разрешили остаться после ужина в гостиной. Фильм этот Лика уже видела, и хоть была всего-навсего шестилетней девочкой, но давно тайно и страстно была влюблена в главного героя.

Олежек мало интересовался происходящим на экране. Мальчик стоял возле пианино и сосредоточенно нажимал на клавиши. Взрослые делали вид, что звуки, издаваемые пианино, им не мешают. Ликины родители – из вежливости, а родители Олежки – потому что не считали, будто их сын делает нечто, требующее наказания. Фильм уже заканчивался, когда Олег вдруг подобрал на пианино: «Нам бы, нам бы, нам бы, нам бы всем на дно!..»

Взрослые обернулись к нему, а он повторил фразу и добавил еще пару верных нот. Лика тоже сообразила, что звучит песенка из фильма, но ей это не показалось странным – мама часто наигрывала что-то узнаваемое. Почему бы и Олежке не сыграть?