Седьмая жертва

Но, пожалуй, самое притягательное в обретенной свободе – это то, что никто не мешает ему удовлетворять свои желания. Потому что они не в состоянии запретить ему. Никто не может найти его. У него надежное убежище и прекрасная маска. И как бы они старались, сколь бы тщательно не искали, в какие бы места не ни заглядывали, им его не найти. Никогда. Потому что там его нет.

Они никогда не найдут меня.

Собачонка снова зашлась истерическим лаем, и досадная монотонная помеха сменила ритм и тональность. Значит, поблизости появился незнакомец. Если и было нечто такое, чего он искал у потенциальной жертвы, так это отсутствие собаки. Он бы с легкостью убил ее без всяких проблем и угрызений совести – в первый раз он сделал это, когда ему исполнилось тринадцать, ну, может четырнадцать лет. Проблема заключалась в том, что проклятая тварь начнет лаять, а он хотел избежать лишнего шума и ненужного внимания. Или риска быть укушенным. Так что легче всего было просто не связываться с ними.

Он подошел к двери как раз в тот момент, когда посыльная службы почтовой экспресс-доставки «ФедЭкс» направилась к его крыльцу, держа под мышкой картонную коробку. Едва женщина потянулась к кнопке звонка, как он распахнул дверь. Мисс «ФедЭкс» шарахнулась назад.

Глубоко втянув носом воздух, он уловил запах страха. Тяжелый и удушливый, слегка влажный… знакомый запах, который он обонял столько раз, что сбился со счета… он сочился из пор этой дешевой проститутки, как пот. Похоже, он до смерти перепугал ее.

Расписавшись в получении, он принял у нее коробку, и тут мисс «ФедЭкс» слегка прищурилась, в упор разглядывая его. Он ненавидел, когда люди вели себя так. Это было чертовски грубо. Он отпустил посыльную – она даже не поняла, как ей повезло, – и, схватив ножницы, понес коробку к себе, испытывая волнение, с каким ребенок спускается по лестнице из своей спальни в рождественское утро.

Он сорвал обертку, и глазам его предстал новый инструмент. Он лежал в коробке, заряженный и готовый к употреблению. Вынув его оттуда, он стал читать рекламные надписи. Некоторые сходят с ума от восторга при виде дрели, бензомоторной пилы или пневматической отвертки. Но он считал, что полезный инструмент должен значить нечто большее. Он должен помочь ему вылепить свою свободу. Вот как он к этому относился. И сейчас он держал в руках инструмент свободы.

Он принялся перелистывать инструкцию по эксплуатации. Она оказалась отнюдь не такой полезной, как он надеялся. Главным образом руководство состояло из юридической чуши, призванной помочь изготовителю избежать уголовной ответственности в случае ненадлежащего применения прибора, и почти не содержало толковых сведений относительно его использования.

Внизу снова зашелся лаем проклятый коккер-спаниель.

Он опустил взгляд на электрошокер в руке и мгновенно ощутил, как в груди шевельнулось восторженное предвкушение. Он испытает свое новое оружие на собаке. Низшая она там форма жизни или нет, но встряску получит основательную.

Он взвесил на руке прямоугольную машинку и буквально физически ощутил силу, сконцентрированную в ее небольшом черном корпусе.

Правильно подобранный инструмент для хорошей работы.

…двадцать вторая

Элеонора Линвуд, член сената штата, сидела за массивным письменным столом полированного красного дерева. Сегодня утром стилист и парикмахер вновь подкрасили и подстригли ее золотистые волосы, и теперь, увлажненные гелем и закрепленные спреем они были уложены в строгую прическу. Склонившийся над ней мужчина провел кисточкой для макияжа по мягким складкам у нее на шее, стараясь сделать их менее заметными в безжалостном свете телевизионных «юпитеров». Сдвинув на кончик носа очки в золотой оправе, сенатор вслух читала текст своей речи, подготовленной помощниками.

– А теперь позвольте мне прямо заявить вам здесь и сейчас…

– Сенатор… – В дверях появился Левар Уилсон, руководитель аппарата ее сотрудников, держа в обеих руках кипу измятых бумаг с загнутыми уголками. – Что вы делаете?

Взмахом руки она отослала визажиста прочь.

– А что еще, по-твоему, я могу делать? Я репетирую речь, которую намерена произнести во время пресс-конференции.

– Сенатор, при всем уважении к вам должен заметить, что речь эта имеет исключительно важное значение. Общественность увидит вас такой, какой никогда не видела ранее. Вы должны извлечь максимальную выгоду из ситуации, воспользоваться удачным моментом…

– В бытность сенатором мне довелось произнести не одну сотню речей, Левар.

– Но это не обычное агитационное выступление, в котором вы играете на публику для повышения собственного рейтинга. Сейчас вы говорите своим избирателям, что они в безопасности, что их жизни ничего не угрожает. Вы скажете им, что делаете все, что только в человеческих силах, чтобы поймать этого убийцу. Все матери вверят вам безопасность и честь своих дочерей. И вы должны продемонстрировать им свою силу и умение управлять ситуацией, показать, что эта задача вам по плечу.

– К чему вы клоните?