Седьмая жертва

– Вы будете гореть в аду, а душа ваша будет сохнуть на веревке, чтобы все граждане нашей страны увидели, кто вы такой и что собой представляете: чудовище. Монстр.

Да, он знает, чьи глаза ему понадобятся следующими.

Он обвел взглядом коллекцию своих экспонатов, расстегнул «молнию» на джинсах и сунул руку внутрь.

…тридцать вторая

Карен лежала в постели, но сон бежал от нее. На ней была пижама, которую она одолжила у матери. Наконец-то она приняла душ, о котором так долго мечтала, после чего позвонила тете Фэй, и та согласилась прийти утром, чтобы помочь Эмме собрать вещи и побыть с ней до тех пор, пока Карен не подыщет для матери подходящее медицинское заведение в Вирджинии.

Робби не ложился спать до часу ночи. Он сидел рядом с Карен, и они говорили и говорили о тех откровениях, которые свалились на нее сегодня: что ее мать на самом деле оказалась ее теткой, а настоящая, биологическая мать пропала без вести и отыскать ее не представляется возможным. В конце концов Карен отправила Робби спать, и он устроился внизу, на диване в гостиной.

И вот теперь, когда часы показывали два часа ночи, Карен была даже рада тому, что не может уснуть, – значит, ей не будут сниться те, уже ставшие привычными ночные кошмары, которые могут разбудить Робби. Иначе ей пришлось бы рассказать ему о них, а пока она не была к этому готова. Она должна была сама разобраться в них и все тщательно обдумать, прежде чем пытаться объяснить их остальным.

Она повернулась на бок и оказалась лицом к закрытому детскому шкафчику, в котором когда-то висел ее старый плакат Шона Кэссиди. Ей вдруг вспомнилось, как еще девчонкой она сидела в своей комнате и слушала его пластинку на старом, хрипящем патефоне «Панасоник», размышляя о том, обратит ли на нее внимание Кори Эндрюс, мальчик из ее класса. В то время это казалось ей очень важным. Она не могла думать ни о ком другом, улыбалась ему и мимоходом касалась его руки, надеясь, что он заговорит с ней.

Когда же этого не случилось, а учебный год закончился, Эмма сумела утешить и успокоить ее, говоря, что она – умная и красивая девочка, что совсем скоро мальчики будут выстраиваться в очередь, чтобы назначить ей свидание. Разумеется, в следующем, седьмом классе именно так все и было, но в то лето она чувствовала себя одинокой и несчастной. И все из-за того, что какой-то мальчик не пожелал обратить на нее внимания.

Вспомнила Карен и о том, как сидела в крошечной тюремной камере шесть на восемь футов, ожидая, когда же к ней подвезут на тележке переносной телефонный аппарат. Но тут мысли ее вновь обратились к Джонатану – не проходило и минуты, чтобы она не думала о нем. Ее коммуникатор хранил молчание, что означало только одно: не случилось ничего такого, о чем бы ей следовало знать Не случилось ничего такого, о чем бы ей следовало знать.

А вот с ней самой случилось нечто такое, о чем бы следовало знать. Причем случилось нечто вполне реальное, а не просто какая-то детская влюбленность, которая так и не развивалась во что-то более серьезное. Впрочем, такова жизнь. Она изнемогала под грузом проблем, пока не выяснялось, что существуют вещи и похуже, в сравнении с которыми те беды и тревоги казались смехотворными. Ее сын лежал в коме, ее мать, которая в действительности оказалась теткой, теряла ум и память, а саму ее отстранили от работы из-за того, что она избила бывшего мужа, который напал на нее и угрожал ей пистолетом. А еще погибли три молодые женщины… погибли потому, что она не смогла помочь поймать убийцу. Вот это и есть настоящие проблемы. Проблемы, с которыми не справиться в одиночку.

Карен вылезла из постели и зашлепала босыми ногами вниз, к Робби, который громко сопел на диване. Она отодвинула его и устроилась рядом, прижавшись к его сильному телу. Лежать на краю было неудобно, она едва не падала, но потом решила, что в этом скрывается потрясающая ирония. Как символично – именно такой ей представлялась в данный момент собственная жизнь. Карен поерзала, взяла руку полусонного Робби и заставила его обнять себя. От ощущения крепкого, мускулистого тела и исходящего от него тепла ей стало лучше. Он легонько сжал ее ладошку своими сильными пальцами. Пошевелился, приподнял голову.

– Карен?

– Не могу заснуть. Мне страшно одной.

– Понятно.

Еще мгновение, и Робби снова крепко заснул.

А Карен все так же лежала без сна, думая о будущем и сожалея о прошлом, Ей действительно было страшно.

…тридцать третья

На обратном пути в Вирджинию она все-таки не выдержала. Робби сдержал слово и не донимал ее расспросами, так что минут через тридцать убаюкивающей, монотонной езды по автостраде Карен снова задремала. В последние двое суток она почти не спала, и накопившаяся усталость и отчаяние взяли свое.