Седьмая жертва

Поиск заключенного, отбывавшего срок вместе с Синглетери, оказался далеко не такой простой задачей, как они предполагали. Начать с того, что он сидел не только в исправительной тюрьме строгого режима «Рокридж» в Северной Калифорнии, но и в колонии «Гринвилль» в Вирджинии. Учитывая, что количество потенциальных подозреваемых, осужденных sa тяжкие насильственные преступления, измерялось уже несколькими тысячами, Робби и Синклер возглавили группу сотрудников правоохранительных органов, единственной задачей которых было уменьшить список до разумных пределов, чтобы каждого из оставшихся в нем можно было допросить в индивидуальном порядке. Но дело продвигалось настолько медленно, что его можно было сравнить лишь со скоростью растворения меда в чае со льдом. Стоило ошибиться один раз и исключить не того подозреваемого, и можно погубить все громоздкое мероприятие. Поэтому полицейским приходилось быть методичными и проверять и перепроверять работу друг друга.

Время, отведенное на поиски, подошло к концу, и, после того как было принято решение отклонить предложение, сделанное Синглетери, Вейл, Бледсоу, Дель Монако, окружной прокурор и Томас Андервуд получили приглашение присутствовать на приведении приговора в исполнение. Чартерным рейсом они прибыли на аэродром, откуда специально нанятый лимузин доставил их в тюрьму строгого режима. Почти всю дорогу они молчали, лишь изредка обмениваясь несколькими словами, – им нечего было сказать друг другу. В ходе предшествующих споров и переговоров все они уже имели возможность высказаться.

Последние четыре ночи Карен почти не смыкала глаз, а когда проваливалась в короткий сон, то ее преследовали бесконечные кошмары. Она каждый день бывала у Джонатана, но врачи не могли сказать ничего утешительного и обнадеживающего.

Было решено, что перед казнью Синглетери Андервуд и Карен предпримут последнюю попытку убедить его назвать имя человека, которое он хранил в памяти. По прибытии их отвели в комнату, откуда можно было наблюдать за приведением приговора в исполнение. Ричард Рей Синглетери сидел на краю кровати в одиночной камере. На нем была рубашка с короткими рукавами из тонкой ткани и брюки в тон. Он опустил голову и обхватил ее руками. Снаружи стоял директор тюрьмы, лицо у него выглядело напряженным и усталым. Священник отсутствовал.

Дверь в камеру Синглетери была распахнута настежь, и три здоровенных надзирателя, засунув руки за пояс, наблюдали затем, чтобы он не причинил себевреда и не впал в буйство, перед тем как покинуть земную обитель.

На лодыжках и запястьях у Синглетери были надеты кандалы. и вскоре его должны были отвести в комнату, где ему сделают легальную инъекцию. И хотя каждый вечер ему подавали на ужин бифштексы в качестве компенсации за то, что он передал властям предполагаемое письмо от Окулиста, он выглядел осунувшимся Глаза у него ввалились, щеки запали, и вообще он, казалось, похудел на несколько фунтов со времени их последнего визита в тюрьму. При появлении Андервуда и Карен он поднял голову, и в глазах его вспыхнула безумная надежда. Несомненно, он до последнего мгновения надеялся, что они привезут решение губернатора о помиловании.

– Томас…

– Рей…

Двое мужчин долго смотрели друг на друга, потом Синглетери отвел глаза. Очевидно, он понял, что они пришли сюда не для того, чтобы сообщить хорошие новости, а чтобы в последний раз попытаться получить от него нужные сведения.

– Нам нужно это имя, Рей. Я знаю, ты расстроен тем, что нам не удалось заключить сделку. Нет, не так. «Расстроен» – это не то слово. Ты уничтожен. Раздавлен. Но я пытался, и ты знаешь это.

Карен, скрестив руки на груди, стояла слева от Андервуда, пытаясь усилием воли заставить осужденного на смерть назвать им настоящее имя Окулиста.

Синглетери кивнул.

– Мне жаль, что у меня ничего не вышло. – Андервуд перешагнул порог камеры и опустился перед Синглетери на колени, так что тот при желании мог коснуться его рукой.

Один из надзирателей поспешно выступил вперед.

– Сэр, мне было бы намного спокойнее, если бы вы…

Андервуд поднял руку, останавливая его.

– Все нормально, все нормально. Рей не причинит мне вреда. – Он посмотрел на Синглетери снизу вверх и встретился с ним взглядом. – Рей, я делаю тебе последнее предложение. В моей власти сделать так, чтобы весь мир узнал о том, что твой последний поступок на этой грешной земле был исполнен милосердия. Однажды ты сказал, что тебе жаль членов семей и родственников твоих жертв. У тебя есть шанс доказать, что ты не лгал, что ты хочешь, чтобы они Хотя бы на мгновение почувствовали себя лучше. Облегчи их боль и смягчи их ненависть.

– Их ненависть направлена не на того, кто действительно засуживает ее. Скажи им, пусть они возненавидят моего папашу, который избивал меня каждый день. Передай им, пусть они возненавидят тех женщин, которые изнасиловали меня, когда мне было всего тринадцать лет. – По щеке его скользнула слеза. – Скажи им, что ненависти заслуживаю не я, а те люди, которые сделали меня таким, какой я есть.

Губы Андервуда мучительно дрогнули.