Седмица

ЛЕТО. СЕСТРЕ

Нежность, испытываемая к тебе,

Прямее и как-то понятнее всей другой:

Как лапы елей склоняются книзу

И, словно пещеры, хранят в тени Рождество;

Приглушенное что-то, бархат на пианино…

Вот девочка спит, нарисована акварелью -

(Кто легкие линии эти премудрой рукой сотворил?)

Поляна концерта. Вивальди. Вечернее солнце.

Да будет с тобой волшебство, и бабочка, и река,

И мягкое что-то, как шерсть моего котенка.

ЛЕТНЕЕ. АВГУСТ

Те, кто хочет вернуться – вернутся.

Отпускают шары, шары облетают всю Землю,

Как блюдце.

Возвращаются к ним.

Собираешь, что сеял -

Сливы, любовь, виноград,

Невиданные доселе.

Печешь пироги.

Вот кусочек -

Сливы, любовь, виноград…

И дни короче, и звёзды ночью…

А хочешь, послушай брат

О том, как чистый нездешний свет -

Печаль моя разлита.

Немного печали возьми, что кулёк конфет -

И глотай.

Вот гладят глаз параллели веток,

И яблоки налиты,

И так, невольно, не ждёшь ответа,

Но спросишь: не ангел ты?

Ты кто? Ты ангел?

Ты кто, человече?

Мягко ступая, в комнату входит вечер.

Глаза – ладонями, окна покроет пологом.

Лишь чья-то крыша сгорает в пламени.

И только светлым закатным облаком -

Не забывай меня.

Не забывай меня.

ОСЕНЬ. ПЕСНИ ДОЖДЯ

I

Вот прошла пелена, пелерина большого дождя.

Я боюсь посмотреть. Фортепьянные ноты ресниц.

Что лежит за границей опущенных глаз?

Падать ниц. Звук рождать.

Падать ниц.

Умирания страх между розовым небом и мной.

Понемногу живу, остальное-стальное потом.

День проходит за днём. Из пророчивших – самой земной

Я стою под зонтом.

Под смешным невозможно зонтом.

Напиши мне, когда ты пройдешь этот морок и рок -

Запиши сообщение, пропись неизданных фуг.

Как исполнится срок, как исполнится истинный срок,

Я заржавленными ногами пойду потихоньку на звук.

II

Постоянность и капель и дней и узоров и листьев

Осень лишь девушка ждущая своего возлюбленного

В день побега его подкуплен был пристав

И дом уже ранее был куплен его

На холмах чужих и вдали от родин

Лицо ее постарело и вытерлось а любовь не проходит.

согревайся связанным из умерших листьев

Из коры деревьев из облаков

Ты же видела он был добр да истов

И был таков

женщина поющая на крепостной стене

В мире умирающих ночью ветвей теней

Не спрашивают о погоде

Голоса не слышны а любовь не проходит

женщина восходящая по ступеням

по тяжким каменьям ступеням месяцев

есть ли чего кроме пенья лестницы

И багрового голоса пения?

– Почти неживая, смотри-ка, дочка.

Ведь все, что осталось – одна оболочка

Темного флага и знака что-то навроде -

И лишь любовь не проходит.

ОСЕНЬ. ОБ АНГЕЛЬСКОМ

Ранняя осень – срок отходить с дороги,

Видеть и миловать ждущих Твоей зимы.

Время друг друга радовать

тем немногим –

Всем, что имеем мы.

Теплое пламя лить языкам деревьев -

(Руки усталые гладит, не опалит!)

Нам ли деревья плачут, иль мы, деревня,

Плачемся им на ангельском, что болит?

Шумно не будет – это в полях, в лагунах

Пляски огня и страх теневых коррид.

Нету у нас ни фонариков белолунных,

Нет и свечи, но лампа в окне горит.

Будем нескоро двигаться, нет, нескоро -

Сына не вырастить, свой не построить дом;

Радость ровнее, горе, долины, горы…

Но обещаю – выживем. А потом -

Дней приуляжется ход без конца и края,

Тихо-тихонечко время замедлит бег,

И не заметим, как в небо мое из рая

Выпадет дивный снег

ЗИМА. ПУСТОШИ

Перед смертью последняя просьба положена мне.

Если так, ты же знаешь, я силой мне данной такой

Сотворила бы снег и вечерние дли́ны теней,

Тайным пением тихим земли утвердила б покой.

Пусть последнее, что я увижу, когда я уйду

Будет ветер, срывающий листья сухие несмело.

Где сливаются время, и мысли, и дух

Размывается в белом.

Где присуща любовь, но любовь бессловесней земной:

Любоваться тобой, не жалеть, обладать не желать.

И надежда на дом, и одежда пребудет со мной

И (ещё повторяю) любви белоснежная гладь.

Где толкуют снежинки премудро о тайне планет.

(Я уйду, и умру, но у смерти меня отвоюй.)

Не о смерти и боли, о нет, белоснежный, о нет!

Не о смерти – о свете.

(Дай руку прижаться твою).

ЗИМА. AULD LANG SYNE

От родимого пятнышка моего до родных морщинок

Далеко-далеко – как Лавразии до Гондваны.

Я ваш вьющийся контур цветов золотых обойных,

Подрастает наверх пролагающий тропку стебель.

Ангел тихий прозрачно сидит на вершине ёлки

И считает минуты, как скоро должно свершиться.

Мне почти что уже не страшно, почти не больно,

Но пока ещё всё-таки страшно чуть-чуть и больно.

Как по саду ночному шел ангел-большие крылья,

Не смотрящий на то, что ни сада уже, ни дома.

ВЕСНА. МАРТ

Так отправляют сына на звон дороги,

Так отправляют небо под чьи-то ноги,

Небо поет, раскачивая пороги,

Небо поет, раскачивая пироги,

То, что даёт оно, то даёт немногим:

Белое – белому, радости – кто не выжил,

Путь от земли до солнца, а дальше – выше.

Так очищают март от февральской грыжи.

Радуйся, Рыжик!

***

Двое детей просыпаются утром.

Небо полно любовью,

Нежностью полон мир.

К тебе и ко мне, друг к другу,

К нему и к ней.

Любовь есть посох

И ничтоже ее сильней.

Двое детей просыпаются утром

– Так поют «Отче наш» – растерянно -

В любви – до конца, и – в горе,

Миру в глаза – глаза нерождённых птиц,

Янтари огней.

Любовь есть море

И ничтоже ее сильней.

Двое детей просыпаются утром.

О, Израиль!

И мир так тих.