Седьмое небо в рассрочку

– Да-а… Вижу, я действительно помешал, потому прошу прощения. Так это твой бойфренд? В следующий раз убивать тебя будет, клянусь, пройду мимо. Ну и вкус у тебя…

– Не твое дело, – процедила она ему в лицо и двинула дальше.

Марин не побежал за ней – еще чего! Смотрел вслед, подняв плечи, и вслух поставил диагноз:

– А жлоб прав, она самая настоящая су… стерва. Калиброванная стерва! Она даже ходит, как суперстерва.

8

Настало утро. Раннее, погожее, на небе ни одного облачка не маячило, синева реально сияла и слепила глаза, а группа Гектора могла посоперничать с черными тучами. Куда подевалась бравада, как было еще недавно до известного события? Где уверенность, прочно укоренившаяся на базе превосходства над обывателями и рождающая в нужный час бесстрашие? Вместо этого мрачность, искусственная сдержанность, которая сродни бомбе замедленного действия. Что же произошло? А никто не сказал бы, в то же время каждый чувствовал это в себе и сообщниках, но надеялся, что данное явление временное.

Провожая Люку с Хоком к джипу, Гектор не первый раз перечислял последовательность действий, чтоб случайно не выпустить какую-нибудь мелочь:

– Хок, Люку за руль не пускай ни при каких обстоятельствах…

– Заметано, – коротко пообещал тот.

Случается, мелочи обладают силой нарастающего кома и тогда – финита ля комедия, ибо одна ошибка может потянуть за собой шлейф из всякого рода неудач. Следовало учесть по мере возможности все мелочи.

– Люка… – покосился на нее Гектор и завесил паузу, опасаясь новой волны протеста.

Она смотрела ему в лицо как будто без определенного выражения, по которому угадываются настоящие мысли. Только в зрачках притаилось нечто щетинистое, но кто же придирается к зрачкам? Гектор, шумно втянув носом воздух, продолжил, нажимая на каждое слово:

– Выбираешь людное место, чтоб охрана не поняла, откуда кондрашка долбанула…

Вчера Люка спорила до хрипоты, что в толпе и свидетелей – тоже толпа, а Гектор заверял, что это распространенное заблуждение, мол, в кучке зевак проще раствориться. Он проинструктировал, какие именно обстоятельства, по его мнению, лягут в масть, и что не надо забывать: будет несколько секунд, пока охрана поймет, что господина Шатунова убаюкали.

Ничего не пообещав, Люка забралась на пассажирское сиденье и уложила на колени сумку. Не удалось ему убедить ее. Она осталась при своем мнении, а это непорядок – когда выходят из подчинения, к тому же кто? Баба! Однако сейчас Люка помалкивала, значит, не время учить ее уму-разуму, а вот напомнить кое-что не помешает:

– Если удачного момента не представится, зря не рискуйте. Правда… в этом случае получим только за прокуроршу, всего сто тонн. Это половина! Тебя, Люка, греет это слово? И меня нет, – улыбнулся Гектор, приняв ее молчание за знак согласия. – Мы сроднились с удвоенной суммой, верно? Когда закончите, не забудьте сразу же позвонить. Ну, с богом.

– Не того призываешь, дело-то, не угодное богу, – заметил Хок, заводя мотор.

– Ну, берите с собой сатану, – отступил от авто Гектор. – Мне без разницы, в каком месте того света париться. В аду теплей. Пока.

Хок вырулил за ворота и помчался к дому Шатунова. Время от времени он поглядывал на соседку, та смотрела в окно, ни разу не заговорив с ним. Привлекали ее не ласковые лучи теплого солнца, шалившие в изумрудной листве, далека она была от лирических отступлений, Люка и лирика – абсолютная несовместимость. Неожиданно Хоку пришло на ум, что внутри нее укоренилось сопротивление не против Гектора с его заданием, а против ремесла, в которое она влезла по дурости.

– Повернуть? – Он лишь предложил.

– Куда?

– А назад. Проедем город, полстраны, найдем спокойный уголок… переждем…

– Охренел?! – взвилась Люка, как кобра перед броском. – Что за маразм пришел в твою дырявую башню! Уголок ему! Размечтался…

– Не ори! – гаркнул Хок так, что она, не ожидая от него хамства, вытаращилась, открыв рот. А то распустилась – дальше некуда. – Я же вижу: тебе не в кайф план, с таким настроем недолго завалиться. Одна ошибка и – нам хана!

– Я? Я завалюсь? – скептически хохотнула Люка. – Нет, миленький мой, я собираюсь пожить на этом свете долго и счастливо красивой жизнью. Но ты прав. Мало-мало, а прав. Мне не в кайф план, он дебильный. Последнее время наш Гек страдает идиотизмом, только идиоту придет в больную голову стрелять средь бела дня при свидетелях…

– А я про что! Давай линять…

– Я не упущу шанса, если он предоставится. На этом точка.

Итак, Люка не отказалась от плана, а у него не хватило ни аргументов, ни духу заставить ее бросить шизанутого Гека и убраться подальше. Это не впервой с ним. Хок не умел убеждать, хотя чувствовал свою правоту. Он, сильный и здоровый, зачастую подчинялся людям, слабым во всех смыслах, но имеющим необъяснимую, магическую власть. Магическую – потому что нечем больше оправдать подчинение ничтожеству, которое не являлось ни царем, ни богом, ни хотя бы законным начальником или кем другим по старшинству. И Люка всего лишь несколькими фразами, не переубедив, подчинила его! Правда, она больше значит для него, чем Гектор.