Седьмое Правило Волшебника, или Столпы Творения

Она давала Себастьяну повод не ходить с ней. Большинство людей не хотят связываться с колдуньями. Дженнсен сама бы с радостью не делала этого, будь у нее хоть малейший выбор.

— Я пойду с вами.

Себастьян проявлял явное недоверие ко всему, связанному с магией. То, как его глаза разглядывали темный дом среди ветвей и кустов, выдавало, что он храбрится, пытается не показать своего страха…

Дженнсен выругала себя за то, что посмела даже помыслить подобное. Ведь Себастьян сражался с д’харианскими солдатами, которые не только превосходили его габаритами, но и числом. Он мог тогда остаться в пещере и не рисковать своей жизнью. Он мог запросто удрать от этой бойни. Его страх перед магией только доказывает, что он здравомыслящий человек. Дженнсен больше, чем кого-либо, понимала боящихся магии.

Они сошли с дороги и двинулись по узкой тропе среди деревьев. Под ногами скрипел снег. Себастьян опасливо оглядывался по сторонам, в то время как все внимание Дженнсен было направлено на сам дом. За этим небольшим участком вздымался вверх по склону лес. Дженнсен решила, что только те, у кого была в этом острая необходимость, осмелились бы пройти к этой двери по лесу.

Но раз колдунья живет в такой близости от города, значит она из тех, кто помогает людям, кому люди доверяют. Вполне возможно, что жители общины ценят и уважают эту женщину. Хотя бы как целительницу, посвятившую жизнь другим. И ее не надо бояться…

Ветер взвыл в деревьях, склонившихся вокруг. Дженнсен постучала в дверь. Себастьян изучал лес с обеих сторон дома. Вдали, позади, огни домов указывали обратный путь.

Пока они ждали, Дженнсен тоже вперила взгляд в окружающую тьму. Ей представились наблюдающие за нею из темноты глаза, и волосы у нее на затылке зашевелились.

Дверь наконец приоткрылась, но ровно настолько, чтобы можно было разглядеть гостей.

— Да? — послышался женский голос.

Дженнсен едва различала лицо женщины, но та вполне могла разглядеть Дженнсен при свете, вырвавшемся из приоткрытой двери.

— Вы — Латея? Колдунья?

— А что?

— Нам сказали, что здесь живет Латея-колдунья. Если это вы, то нельзя ли нам войти?

Дверь шире не приоткрылась. Дженнсен запахнула поплотнее свой плащ — не столько от холодного ночного воздуха, сколько от не слишком теплого приема. Неотрывный взгляд женщины переместился на Себастьяна, затем вновь вернулся к Дженнсен.

— Я не повитуха. Если вы хотите выбраться из беды, в которую попали, в этом я не могу помочь. Идите к повитухе.

Дженнсен помертвела:

— Но мы здесь не для этого!

Женщина какое-то время пристально разглядывала двух чужаков.

— Тогда что за лекарство вам нужно?

— Не лекарство, а… заклинание. Я уже встречалась однажды с вами. Мне нужно заклинание, которое вы однажды наложили на меня… когда я была ребенком.

— Когда? — Женщина нахмурилась. — И где?

Дженнсен откашлялась:

— В Народном Дворце. Когда я там жила. Вы помогли мне, когда я была маленькой.

— Помогла тебе в чем? Говори же, девушка!

— Помогли… спрятать меня. Каким-то заклятьем, я думаю. Я тогда была совсем маленькая, поэтому я точно не помню.

— Спрятать тебя?

— От лорда Рала.

Наступило молчание.

— Вы помните? Меня зовут Дженнсен. Я тогда была совсем ребенком. — Дженнсен скинула с головы капюшон, так, чтобы женщина смогла увидеть ее рыжие кудри.

— Дженнсен?.. Я не могу вспомнить тебя, но волосы твои помню. Не часто встретишь такие волосы.

У Дженнсен отлегло от сердца, и поднялось настроение.

— Это было давно. Я так рада, что…

— Я не имею дела с такими вещами, — оборвала ее женщина. — И никогда не имела. Я не накладывала на тебя чары.

Дженнсен онемела от изумления. Она не знала, что сказать. Она была уверена, что именно эта женщина когда-то накладывала на нее заклятие.

— Теперь уходите прочь. Оба.

Дверь начала закрываться.

— Подождите, пожалуйста. Я вам заплачу.

Дженнсен залезла в карман и поспешно вынула монету.

Только протянув ее в приоткрытую дверь, колдунья увидела, что это золото. Женщина некоторое время разглядывала монету, вероятно раздумывая, стоит ли опять вовлекать себя в страшное преступление высшего разряда, хотя перед ней и было сейчас небольшое состояние.

— Теперь вспомнили? — спросил Себастьян.

Женщина перевела взгляд на него:

— А ты кто?

— Просто друг.

— Латея, мне снова нужна ваша помощь. Моя мать… — Дженнсен не могла заставить себя произнести неизбежное и начала по-другому: — Я помню, как моя мать рассказывала мне о вас и как вы однажды помогли нам. Я в то время была совсем ребенком, но помню, что на меня накладывали чары. Их сила с годами иссякла. Мне вновь нужна ваша помощь.

— Но ты обратилась не по адресу, не к тому человеку.

Кулаки Дженнсен сжались. У нее больше не было никаких слов. Она смогла придумать только одно.

— Латея, пожалуйста. Я просто схожу с ума. Мне нужна помощь.

— Она предложила вам приличную сумму денег, — вмешался Себастьян. — Если вы еще раз скажете, что мы обратились не к тому человеку, я полагаю, нам придется сберечь это золото для нужного нам человека.

Латея хитро улыбнулась ему: