Седьмое таинство

После короткого и не давшего видимых результатов спора Тереза догнала их, радостно размахивая полными руками, и указала в сторону виа деи Серпенти, что начиналась на той стороне площади. Дернув Эмили за рукав блузки, она воскликнула резким и хриплым голосом типичной римлянки:

— Погляди туда! Вон туда! У меня тут однажды был великолепный клиент — один несчастный бухгалтер, которого проткнули шпагой! Это было…

— Это было просто ужасно, — жалобно закончил Перони.

— Ох! — воскликнула Тереза, явно удивленная. — Ты что, с возрастом стал завистливым, а? Надо думать, это все новая напарница — забивает тебе голову всякими дикими идеями.

— Оставь эту тему.

Тема и впрямь была неприятной для обоих.

— А кто она такая? — спросила Эмили.

— Индианка. И симпатичная. Господь один ведает, зачем ее понесло в полицию.

Перони крякнул.

— Роза ее зовут. И, как мне кажется, это совсем не индийское имя — она родилась в Монте-Сакро, в обычном многоквартирном муниципальном доме. Я тебе уже миллион раз говорил, что быть индианкой и иметь индийское происхождение — это совершенно разные вещи.

Терезу это, кажется, совсем не убедило.

— А здесь ты совершенно непоследователен. Конечно, она индианка. Ее папаша — из Кочина. Торгует в Тритоне зонтиками, зажигалками и прочей мелочью с уличного лотка. Ну и что? Индия сидит в генах. Это сразу видно, едва начнешь с ней разговаривать. Роза никогда не сердится ни по какому поводу — по крайней мере внешне этого не видно. Наверное, у нее такая карма или что-то в этом роде.

Перони помахал пальцем перед носом болтушки.

— Да она же католичка, черт побери!

— Но это не делает ее итальянкой, — вмешался Коста. — Даже почетной итальянкой. Нынче такое не проходит.

— Вот именно, — продолжила свою линию Тереза. — А ее папаша тоже католик. Он еще в Индии был католиком, задолго до того как приехал сюда. Ты разве не знал?

Перони тихонько выругался. Потом буркнул:

— Нет…

— Тебе следует больше с ней общаться. Роза серьезная, замечательная и ответственная девушка. И это возвращает меня к тому, с чего я начала. За каким чертом ее понесло в полицию? И что будет, если она надолго застрянет там, среди таких как ты? Со всеми вашими особенными талантами? Да-да, ты знаешь, о чем я! — Последнее восклицание предназначалось Эмили. — Я десять лет работаю в морге, и когда к нам не поступает ничего интересного, становится просто скучно. Не хватает достойных клиентов. Вот с ними никогда не бывает бездарных дел. На них и времени не жалко. Сплошная… — Она вздохнула, и на ее лице появилась мечтательная, даже блаженная улыбка: —…штучная работа.

Перони покачал головой и тяжко вздохнул:

— Без такой штучной работы я вполне мог бы обойтись.

— Такая штучная работа обеспечивает тебя едой и питьем, Джанни. И вообще, кто-то же должен этим заниматься! Если, конечно, ты не решил перейти в дорожную полицию, — тихонько добавила она. — Или все еще строишь фантастические планы насчет… что ты там задумывал?

— Ладно, ладно, — уступил здоровяк. — Не стоит об этом вспоминать.

— Разведение свиней! — все равно закончила свою мысль Тереза. — Дома, в Тоскане. И чтоб я работала местным врачом. И зашивала этим пейзанам рваные раны после субботних пьяных драк. И утешала толстых беременных домохозяек. — Она шлепнула Джанни по руке, достаточно сильно. — И о чем ты только думал?

— И о чем мытолько думали? — поправил Перони.

— О том, чтобы удрать. — Лупо тут же стала серьезной. — Потому что полагали, что можно утопить все свои проблемы в ближайшей канаве и уехать в какое-нибудь новое место, начисто про них забыв. Я так всю жизнь поступала. И в конце концов, это становится просто утомительным. И что самое скверное — проблемы, эти гнусные маленькие уроды, имеют привычку вылезать из канавы и гоняться за тобой, вопя при этом: «Обрати на меня внимание! Ну обрати же!»

— А из меня вышел бы отличный свиновод. Выдающийся.

— Ага, мог бы выйти, — сочувственно поправила Тереза. — Но только до момента, когда пришлось бы везти питомцев на бойню. И что тогда, тупица моя тосканская? Хватило бы у тебя пороху сидеть рядом и жевать хлеб с жареной поросятиной, слушая их визжание?

Перони промолчал, глядя на камни мостовой, истертые многими поколениями прохожих.

Тут Лупо замолчала, поняв, что кого-то в их компании не хватает.

— Я и понятия не имела, что Лео так медленно ходит. Неужели он и впрямь был так серьезно ранен?

Некоторое время назад они свернули за угол. Когда Коста оглянулся, на улице не было ни души. Нет, тут что-то не так… Лео поправлялся медленно, но неуклонно. И скоро, как показалось Нику, он выйдет на работу и поставит их нового босса, комиссара Мессину, перед необходимостью принять трудное решение. Оставят их напарниками или раскидают по разным группам?

— Ник?.. — тихонько позвала Эмили. В ее голосе сквозила озабоченность.

Коста уже развернулся, чтобы идти назад, и Перони последовал его примеру, когда совсем рядом, со стороны широкой магистральной улицы Кавура, донесся знакомый вой полицейской сирены, потом еще одной, потом еще, а за ними — злобное тявканье автомобильных клаксонов.