Седьмое таинство

Мессина не мог избежать пристального взгляда американки. Археолог по какой-то непонятной причине стремилась туда попасть. А он и знать не желал, почему именно. Единственное, что его сейчас интересовало, это Джорджио Браманте. И судьба Фальконе, напомнил он себе.

— Профессор, это очень опасное предприятие.

— Но Джорджио ненавидит вас, — возразила ученая дама. — Мне же никакого зла не причинит. Я не сомневаюсь, ни на секунду не сомневаюсь, что такое просто невозможно. И если окажусь там — он ведь знает меня, мы с ним работали, — тогда, возможно, смогу с ним поговорить, убедить его вести себя более разумно. В любом случае стоит попробовать. Не могу сказать, что мы были близкими друзьями, но он по крайней мере не испытывает по отношению ко мне никаких негативных чувств. Неужели вы не воспользуетесь такой возможностью?

— Комиссар… — начал Печчья.

— Если профессор так желает нам помочь, — перебил Мессина, — было бы глупо отвергнуть ее предложение. — Джудит пробормотала какие-то слова благодарности. — Но с условием, — продолжил комиссар, — что вы будете в точности исполнять все приказы людей синьора Печчьи. Это крайне важно.

— Мне вовсе не хочется быть убитой. Так что вам не о чем волноваться.

— Отлично. — Шеф квестуры ткнул пальцем в карту. — Спустить сюда группу через двадцать минут. Посмотрите на карту. И все время консультируйтесь с синьорой Тернхаус. Идите туда, куда она укажет. Впереди все время должны быть ваши люди. Все время, Печчья!

— Комиссар…

Печчья, кажется, ожидал чего-то совсем иного.

— Какой будет приказ? — спросил он.

Мессина явно не понял вопроса.

— Если Фальконе жив, вытащите его оттуда.

— А если Браманте будет сопротивляться?

— Тогда делайте что угодно. Если в конце этой цепочки окажется труп, пусть это будет его труп. Но не чей-то еще. Вы меня поняли?

Печчья холодно посмотрел на руководство.

Над головой пролетел огромный черный вертолет, и грохот его винта был настолько громким, что заглушил даже явные нотки отчаяния в голосе Мессины. Комиссар махнул Баветти и приказал убрать винтокрылые машины — теперь они, несомненно, были не нужны, — затем отдал Печчье приказ начинать. Тот крякнул и отошел к одному из темно-синих вэнов, утыканных антеннами. Командир спецназа вернулся с четырьмя бойцами, одетыми во все черное и вооруженными автоматами армейского образца, которые Мессина уже видел раньше. Весьма удобное оружие, решил полицейский, да еще и со складным прикладом.

Все четверо выглядели как близнецы: почти одного роста, молодые, решительные, бесстрастные. Солдаты, готовые к бою.

— Мы не знаем, что вас там ждет, — начал инструктаж Мессина. — Мы не знаем, жив ли инспектор Фальконе. Если жив, хотелось бы, чтобы живым и остался.

— В переговоры вступаем? — спросил один из них.

— Сами увидите, стоит ли, — заявил Печчья.

Комиссар помотал головой:

— Этот человек ни в какие переговоры вступать не будет. Если скажет, что готов к ним, это просто увертка. Преступник похитил Фальконе с целью убить. Точно так же как убил всех остальных.

— Человек, загнанный в угол, может изменить своим привычкам, — заметил Печчья.

— Джорджио Браманте своих привычек не меняет. Предложите ему сложить оружие и сдаться. Если он откажется, действуйте соответственно. Я понятно выражаюсь?

Все кивнули. Один уставился на профессоршу с выражением удивления и даже агрессивности на лице:

— А кто эта штатская?

Американка протянула ему руку. Боец ее не принял.

— Меня зовут Джудит Тернхаус. Я профессор археологии. Думаю, что сумею помочь вам его найти.

Четверо бойцов переглянулись. Старший состроил недовольную гримасу:

— Мы и сами можем это сделать. — Затем достал из кармана черную маску и натянул на голову.

— Я в этом сильно сомневаюсь, — заметил Мессина. — Профессор?

Тернхаус развернула карту перед спецназовцами. Тонкие пальцы задвигались по бумаге, отмечая линии, повороты, указывая каждое помещение, проход и тупик.

ГЛАВА 17

Ему потребовалось пять минут, чтобы определиться. Нить лежала там, где мальчик видел ее в последний раз. Брошена на землю в том самом месте, где один из студентов, которого звали Андреа, огромный, тупой, но сильный, схватил его за руку.

Все замолкли, когда Алессио подобрал ее конец. Все были страшно ему благодарны, даже Торкья. Игры, ритуальные церемонии когда-нибудь так или иначе подходят к концу.

Фантазер боялся представить себе, что скажет Джорджио, когда узнает, что они натворили. Алессио лишь иногда видел отца в ярости, в полном ее проявлении, и всегда при этом холодел и начинал дрожать. Однажды он видел, как отец бьет мать, и это оказалось настолько непереносимым, что заставило вмешаться, размахивая кулачками и имитируя мимику отца. Женщины — слабые существа, и нуждаются в защите. Это было настолько понятно, что юный Алессио никогда не ставил этот постулат под сомнение. Им требовалось — всем троим — больше сблизиться, глубже проникнуть в жизнь друг друга, переплестись так тесно, чтобы уже ничто никогда не смогло разлучить их.