Седьмой читатель

Я не могу смотреть в глаза У Ханю, не могу смотреть в глаза этому чудовищу, не могу смотреть в глаза даже себе.

Зачем ты убил кого-то? Почему? Ну почему?

Я ненавидела его и ненавидела себя. Если б я пошла на день раньше, то без проблем забрала бы костюм из бачка в туалете. Но теперь слишком поздно что-либо говорить…

…

10 января 2000 года. Снежно.

Каждый день я жду только его взгляда.

Не думаю, что продержусь долго. После каждого раза, когда я склоняю свою волю перед этим чудовищем, я впадаю в такое отчаяние, что мне хочется плакать и кричать. Мне кажется, что мы с У Ханем похожи на двух рыб на разделочной доске. У этого урода в руках разделочный нож – злополучный костюм.

Но когда мой милый рядом, мне гораздо спокойнее. Он не общается со мной, однако его глаза говорят мне: держись, скоро все закончится.

Сработает ли его план?

…

15 января 2000 года. Солнечно.

Только что я стояла перед зеркалом и спрашивала себя: кто ты?

Если б месяц назад меня спросили: «Можешь ли ты убить человека?», я бы в страхе убежала. Но вчера я это сделала…

На самом деле грань между жизнью и смертью человека – всего лишь пощечина.

План сработал.

…

19 января 2000 года. Солнечно.

Во второй половине дня У Хань по секрету сообщил: из бюро общественной безопасности пришло известие, что на Тан Дэхоу повесили все убийства и дело закрыли. Наконец-то с души упал камень…

Теперь все наладится. Наступают счастливые времена…

Эпилог По ту сторону времени

Фан Му подал заявление на шестимесячный отпуск по болезни. Теперь все дни он читал, бездельничал, делал простые упражнения. И скучал по своим друзьям.

Он шел на поправку. Сломанные кости срастались. Волосы отросли и закрыли шрам на макушке. Наступила весна.

Все шло по плану, неделя за неделей. Только сам Фан Му знал, что все теперь поменялось. Что-то проросло из сердца, постепенно проникая в каждый кровеносный сосуд, в каждую клетку, заменяя собой все, что там было раньше.

Остановить этот процесс не представлялось возможным. Фан Му часто полулежал в постели, от рассвета до заката размышляя о том, каким он будет завтра.

Через месяц после начала второго семестра, когда солнце уже вовсю светило, ему позвонил Старший брат.

– Второй корпус снесли.

– Да? Почему?

– А сам как думаешь?

– …

– Когда вернешься в кампус?

– Чуть позже, пока сам не знаю.

– Нас осталось четверо.

– …

– Приходи в гости, мы по тебе скучаем.

– Ладно.

Положив трубку, Фан Му взял свои костыли и вызвал такси.

* * *

Второй корпус превратился в груду строительного мусора. К этой куче согнали множество строительной техники, юноша даже не знал названия всех этих механизмов. Окружающие с любопытством разглядывали бледного паренька на костылях.

Фан Му выбрал камень и сел, прищурившись, разглядывая останки общежития, где столько всего происходило.

Кто-то громко ругался в коридоре.

Кто-то, воспользовавшись тем, что друг умывается, в шутку хватал его за промежность.

Кто-то горланил в коридорах песни о любви.

Кто-то погибал в этом здании от руки убийцы.

Теперь все похоронено. Хорошее и плохое, грустное и счастливое – все погребено под грудой обломков.

Неужели это единственный способ забыть?

Неподалеку что-то блеснуло. Фан Му с трудом подошел, присел на корточки и перевернул большой кусок цемента.

Это был большой складной нож, пластиковая ручка которого частично оплавилась.

Фан Му сразу вспомнил острую боль, когда ему к горлу приставили нож.

На самом деле ты такой же, как я…

Он поднял нож, сложил и сунул за пазуху. Подхватив костыли, развернулся, чтобы покинуть стройплощадку.