Седьмой этаж

начали клевать носами. Девчонки сдались первыми. Пожелав парням

спокойной ночи, все трое ушли к себе. Илья, позёвывая, тоже поплёлся

в постель. Дэн остался один в холле. Ему почему-то всё ещё не хотелось

спать. Он выпил ещё одну чашку чая и умял всё оставшееся на тарелке

печенье, а потом устроился поближе к огню. Поленья в камине

потрескивали, монотонный гул в дымоходе настраивал на миролюбивый

лад, успокаивал, убаюкивал. Дэн с удовольствием грелся у огня,

наблюдая за взлетающими искрами. Течение мыслей становилось всё

более плавным и ленивым.

Тепло, уютно. Он поднялся из кресла и поднёс ладони совсем близко к

огню, чувствуя его жар. Горячо, хорошо. Тепло разливается по всему

телу, согревая каждую его клетку. Если бы ещё этим теплом можно было

заполнить холодную пустоту в душе, которая не позволяет ему

относиться к жизни так же безмятежно, как раньше. Время лечит, и боль

потери уже поутихла. Но эта ледяная пустота упорно напоминает о себе,

заставляя душу ныть, не даёт покоя, требует заполнить её чем-то, кем-

то…

И почему человек так устроен? Он ведь здоров, сыт, ему тепло, и всё

вокруг мирно и спокойно. Почему же так тошно временами лишь от того,

что его никто не любит и ему некого любить в ответ? Почему не может

быть счастлив сам по себе, один? Любовь – сущее наказание.

Его полусонные философские размышления были прерваны появлением

Эммы, которая вошла в комнату так тихо, что парень чуть не подпрыгнул

от неожиданности, когда почувствовал, что она стоит с ним рядом.

— Фу-ты, Эм, так и тапки отбросить не долго! Ты что так внезапно

появляешься, как привидение прямо?! — воскликнул он возмущённо.

— Как ты любезен, Дэн, — иронично хмыкнула Эмма, — Ты, наверное,

уже спишь тут стоя, как боевая лошадь, раз не слышишь ничего. Что ты

в постель-то спать не идёшь?

— Да иду уже. А ты что бродишь среди ночи по общаге, шорох

наводишь? — буркнул Дэн.

— А ты смельчак, как я погляжу. Каждого шороха боишься, — съязвила

Эм. — Да ладно, не заводись, шучу я, — хихикнула она миролюбиво,

заметив, что на лице Дэна появляется возмущённое выражение. — Я

сегодня где-то заколку посеяла. Надеюсь, что здесь, а не на улице. Ты

её тут не видел?

— Нет. Ну, если тут потеряла, то мы её сейчас найдём, — оптимистично

заявил Дэн, сразу сменив гнев на милость. — Давай, поищем.

Они стали вместе обшаривать все углы.

— Она? — Дэн обнаружил пропажу на полу у одного из кресел.

— Она! — обрадовалась Эм. Она взяла заколку из его руки и заглянула

ему в глаза. — Спасибо, мне было бы жаль её потерять.

Она пристально смотрела на него, пожалуй, чуть дольше, чем следовало

бы. От её взгляда у него всё поплыло перед глазами. Окружающая

обстановка утратила чёткие очертания, отчётливо он видел только её

лицо. В моментально опустевшей голове звучала одна единственная

мысль: “Как же она красива, безумно красива!”

— Ты мне нравишься, Эм, — выдал он неожиданно для себя самого

внезапно осипшим голосом.

— Я заметила, — она не отвела взгляда.

В её глазах промелькнуло что-то, что заставило его совсем потерять

голову. Её голос околдовывает, взгляд дурманит. Мыслей больше нет

совсем, есть только бесконтрольное, непреодолимое желание…

Его поцелуй лишь скользнул по её губам, она отстранилась и слегка

оттолкнула его, упершись ему в грудь ладонями, не агрессивно, но

решительно.

Он растерялся и выпустил её из объятий, отчаянно краснея до кончиков

ушей, чувствуя, как сердце судорожно пульсирует, выдавая его

состояние с потрохами, норовя выпрыгнуть во всё ещё лежащую на его

груди ладошку. Ощутив свободу, Эм приблизила губы к его уху и

шепнула:

— Не делай так больше.

Прядь мягких волос задела его щёку. Мурашки табунами побежали по

коже во все мыслимые и немыслимые места. Перед глазами взвилось

красное пламя её роскошной гривы, и, ещё туго соображая, он успел

заметить, как она исчезает за дверью.

Он остался стоять посреди комнаты, совершенно ошалевший, часто и

неровно дыша, и абсолютно не понимая, то ли его сейчас отшили, то ли

он получил аванс. Во рту совсем пересохло. С усилием сглотнув, он

поплёлся к себе в комнату, с огромным трудом приходя в себя.

***

Вернувшись в свою комнату, Эм зажгла ночник, присела на кровать и

пару минут сидела без движения, задумавшись. Потом спохватилась,

быстро переоделась в пижаму и залезла под одеяло. На душе у неё

скреблись кошки. Недовольство собой нарастало с каждой минутой. Ну

что на неё нашло? Не надо было его трогать…

Она отлично понимает, какие чувства способна вызывать у мужчин, и их

внимание принимает, как должное. Ей ничего не стоит очаровать

понравившегося парня, а если понадобится, то и свои магические

способности применить. Она ведь сирена, пусть и не чистокровная.

Впрочем, достаточно и её природной красоты, безо всякой магии, чтоб

вызывать настороженность девушек и восхищение мужского пола.

Однако нельзя сказать, чтоб это обстоятельство так уж радовало её.

Парни укладывались у её ног во многоярусные штабеля. Те, что

понахальнее, пытались за ней ухаживать. К сожалению, те из них, кто

считал, что имеет право рассчитывать на взаимность со стороны такой

девушки, как она, как правило, оказывались заносчивыми