Седьмой флот

«Тайм-аут ввиду перегрузки, – поставил диагноз. – Всего за пару суток анализатор перелопатил месячную норму информации. Оттого и завис бортовой комп. Состояние, сравнимое с дефрагментацией, очисткой и форматированием жестких дисков. Когда соответствующие программы известили пользователя о критическом состоянии компьютера, застопорили работу системы и навели порядок в автоматическом режиме. Но ботаник никак не уймется. Открывает папки одну за другой, а там полный порядок – информация тематически разложена и откорректирована, временных и ненужных файлов нет. Правда, кое-где недостает данных, но запросы посланы и вскоре ожидаются ответы. Перешерстив все папки, умник подбирается к системным файлам, и тут компьютер может послать его куда подальше. Зависнет и будет требовать перезагрузку до тех пор, пока пользователь не одумается».

Неожиданный телефонный звонок вернул к действительности. Подскочив с дивана, мигом сосредоточился, будто в одночасье обновился пакет мозговых драйверов.

Приложив мобилку к уху, услышал деловитый басок Репы:

– Через пять с половиной минут Зуй подберет тебя на углу возле мусорных баков. Проф скомандовал свистать всех наверх!

Спешно оделся, предупредил Нюру и зашагал к Фонтанской дороге.

«Не забыть бы разузнать у Самчукову о паспортистах, ‒ наказывал сам себе. – Кто такие, чего рылись в моих вещах. Ниточка должна потянуться, ведь с ними была местная паспортистка».

Встал на повороте, выставив на обозрение узнаваемую персону. Вскоре к бордюру подрулила черная «Тойота Камри» – новехонькая, намытая, отполированная.

– Привет, Слон! Падай! – позвал Зимбер, опустив стекло пассажирской дверцы.

– Неужто Гриб нарисовался? – спросил, умащиваясь рядом.

– Таки да! От Профа не скроешься. Хоть в Греции, хоть на Мадагаскаре.

Свернув на пятой станции с Фонтана, вихрем пронеслись по Французскому бульвару. Вырулили на Канатную и помчались в сторону парка Шевченко.

– На первом курсе снимал угол в этом доме, – я указал на старинный фасад с лепниной. – Оля приехала на новый год. Еще не были женаты.

Действительно, из-за отсутствия штампа в паспорте пришлось тогда поволноваться. Хозяйка квартиры – сухонькая старушенция с чисто одесской внешностью и говорком встретила квартирантов настороженно. Отрекомендовалась членом партии коммунистов с несусветным стажем и запросила документ, подтверждающий акт бракосочетания. Без колебаний сунул ей милицейское удостоверение, и моралистка враз поменяла концепцию. Приветила нас, как дорогих гостей, даже скостила оплату. Ничего удивительного в том не усматривалось. Для одесситов, переживших разгул бандитизма послевоенных лет, работники правоохранительных органов были особо почитаемой кастой.

Хотя бдительность советских граждан того поколения, чтивших нормы коммунистической морали до маниакальной подозрительности – мягко говоря, настораживала.

Не доехав полквартала до поворота к парку Шевченко, Витя зарулил в подворотню. «Тойота» вкатилась во двор трехэтажного особняка дореволюционной постройки и встала у заплетенного геранью парадного.

Присутствие охранника и консьержа, ухоженные клумбы, идеальная чистота – все свидетельствовало о проживании в доме отнюдь небедных горожан.

Поднялись лифтом на третий этаж, и вышли на лестничной площадке с аркой, ведущей в квартиру. Отворив массивную дверь и поманив за собой, Зуй прошмыгнул через овальный холл.

Прошагав следом, очутился в уютной гостиной с бесчисленными растениями, произраставшими в напольных горшках и подвесных вазонах. На диване и в мягких креслах разместились поборники «Седьмого флота» – тайный отряд решительно настроенных сыскарей старой закалки.

Достигший пенсионной выслуги, но продолжавший трудиться на ниве борьбы с преступностью Александр Сергеевич Самчуков курсировал перед окном, занавешенным прозрачным тюлем. Изучая на ходу документы, подшитые в канцелярской папке, прислушивался к радиопереговорам, приблизив к уху компактную радиостанцию.

Поручкавшись с соратниками, я негромко спросил:

– Чьи хоромы? Неужто конспиративная хата?

‒ Это ж тебе не Киев! – отозвался Летописец. – В пальмире быть ментом престижно.

– Ша, Сеня! – шумнул на него Проф и объяснил. – Апартаменты со статусом дипломатической неприкосновенности. Кореш уехал работать консулом в африканскую глубинку. Попросил цветочки поливать. Теперь заткнитесь, пожалуйста!

Я уселся на поручень кресла, в котором развалился Репа и, глянув свысока, вопросительно поднял брови.

– Топтуны взяли след Боровика, – объяснил Юрий Всеволодович, деловито облизывая пальцы. – Хватай вкусняшки, а то не достанется! Семен с утреца психанул. Сгонял на Екатерининскую и выгреб весь ассортимент.

Он кивнул на журнальный столик, уставленный картонными коробками с вензелями кондитерской «Сластена» и погрозил кулаком Зимберу, который успел прихватить пару эклеров и корзиночку.

– Шо такое! – пробурчал отставной гаишник. – Я не позавтракал.

– Выгоню всех на кухню! – предупредил Проф.

Угостившись безе с лимонным кремом, я спросил у Репы:

– Как там роботы? Батарейки вставили?