Седьмой флот

– Шо за исповедальня без Батона? – поинтересовался Проф, незаметно подкравшись к столу. – Не ждали?! Я думал, тут пляски с цыганами, а у вас групповой сеанс самобичевания.

‒ Шура, ты вовремя! – обрадовался Летописец. ‒ Поспел к десерту. Обещали добить нас варениками с вишнями. Но сначала поведай, чем в управе закончилось.

‒ Тривиально, как всегда. Поначалу набежало начальство. Скопом грозились на пенсию меня спровадить, а как дознались, что почивший Птицын кукловодил Боровиком – похвалили и разбежались. Похоже, генерал Брут навел в главке шорох. Потом подкатили прокурорские, просмотрели видеозапись и наказали передавать им материалы. Плакались, что из Киева пришло указание объединить все эпизоды и постоянно докладывать о ходе расследования.

‒ Интересовались, шо за посторонние на записи? – спросил Бокал.

‒ Мистика какая-то! – подернул плечами Самчуков. – Прикинь?! Даже внимания не обратили. Будто я один вас вижу.

– То происки Сан Саныча, – подсказал я. ‒ Лучше поведай из-за чего Птица помер.

‒ Врачи и медэксперт сошлись на внезапной остановке сердца. Налицо признаки острой коронарной недостаточности.

– Родственникам сообщили?

– У него нет никого. Представляете?! Родители умерли, семьей не обзавелся. Пришлось звонить начальнику УВД, откуда Птицу на пенсию провожали. Согласился организовать транспортировку и похороны.

‒ Хаммер, небось, так и не нашли, – с укором проворчал Зуй. – За тачку имею личную предъяву!

‒ Не сыпь мне соль на раны! – отмахнулся Проф. – Перехват объявили по области, но я сильно сомневаюсь, шо будет толк. Лучше колитесь, что за толковище устроили?

– Облегчение болящих душ, – с ухмылкой пробубнил Семен. – Персональное ассенизаторство.

– Тогда я в теме! За эти дни убедился, что не стал страшилом бессердечным. Не одну пачку валидола слопал! Дошло, что одним умом не проживешь, даже, если опыт имеется. Куча знаний в башке, а больше половины – мертвый груз! Страсть, как охота поумничать, научить, подсказать, ручки подложить. Хорошо, хоть в ответку часто посылают. Особенно домашние. Правильно делают, чтоб корона извилину не давила! Короче, я здорово обломался!

– Всего-то?! – подхватился Матроскин. – У меня машина обломалась, а сам я остался без чистого белья!

– Вот оно шо! – закивал Репа. – Я-то думаю, от кого такой штын?

– Не обостряй, Юрок! Я фигурально о труселях выразился. Кстати о мандраже! Слону больше всех перепало. Лично я боюсь даже думать о чемодане с баксами.

– Неужто бы взял? – подзудил Пуртев.

‒ Сначала сам ответь, правдолюбец!

За столом воцарилась тишина. Вероятно, каждый задумался над ответом на каверзный вопрос.

Наконец, поднялся Молодязев с бокалом в руке и рассудил:

– Любопытная задачка, не правда ли? Порой непросто быть честным с самим собой! Лишь изредка я заглядываю в нутро и не потому, что некогда. Потому, что боязно! Прикрываюсь кафедрой, бытом, беготней. За последнюю неделю многое в мозгу перевернулось. Впредь постановил не бояться самого себя! Помните, я про робота рассказывал? Вот и усек, что у меня тоже некоторые батарейки вынуты или подсели. Зато есть такие, которые нужно выбросить или переставить в нужное место.

– Я тут за чемоданчик помыслил, – подал голос Семен. – Думаю, не взял бы ни копейки. Жить потом как?! Впрочем, я не особо собой доволен. В плане семьи, конечно, порядок, а вот со взглядами – полнейший отстой. Вернее, застой! Привык прозябать в собственном мирке, как улитка в домике. Заделался дюже умным сторонним наблюдателем. Диванным экспертом с пересохлыми мозгами! Выходит, что анализирую происходящее только со своей невысокой колокольни без учета иной точки зрения.

– Сие мне близко, – выдохнул Бокал.

– Я вообще-то тост хотел двинуть! – Репа постучал вилкой по фужеру. – Выпьем за седьмой флот! Чтобы все были живы и здоровы!

□□□

Проснулся я поздно, сожалея, что проспал креативную презентацию молочника. В который раз денек обещал выдаться знойным и безветренным.

Вышел в сад, намереваясь умыться, и наткнулся на помощников. Паша поднес к воротам спортивную сумку, обнял подоспевшую Дашу и, обернувшись, известил:

– Папа скоро заедет. Жаль расставаться. Успели к вам привыкнуть. Звоните, если что.

‒ Всенепременнейше! В радость было с вами работать.

Вернувшись в каморку, наспех уложил вещи. Когда же перетащил чемодан в машину – испытал приступ угрызения совести. Верный стальной конь, будто брюзжал с упреком:

«Эх, хозяин, хозяин! Сам в почете и лаврах, а я стою тут один-одинешенек – заброшенный, немытый, некормленый. Постыдился бы!».

‒ Виноват, ‒ промямлил вполголоса и огляделся.

«Ничего себе! Что-то новенькое! – опасливо подумал. – Раньше не практиковал беседы с автомобилем. Неужто Юнкер напророчил сверх способности?! Стоп!! Что за ерунда? Нервишки расшалились?».

Урезонив себя, все же пообещал автомобилю оказать должную сервисную чуткость в ближайшее время.

За воротами послышался рокот дизельного мотора. Вместо депутатского кортежа на улицу Красных зорь зарулил монастырский бус. В салоне одиноко восседал Сан Саныч, облаченный в праздничную белую рясу.