Седьмой грешник

— Ничего такого не было. — Джин покачала головой, которая все еще болела, но физическая боль сейчас, во время этого разговора, казалась сущим пустяком. Джин испытывала громадное облегчение — ведь теперь она могла обсудить все, что таилось в глубине ее сознания. Еще бы ей не быть страстно заинтересованной — ведь речь шла о ее жизни и смерти. — Думаете, я не ломала над этим голову? И сейчас, стоит мне закрыть глаза, я вижу это помещение — абсолютно пустое, там только Альберт. Он ничего не говорил, ничего не писал, кроме того, о чем, как вы правильно выразились, я сообщила чуть ли не всему Риму. А мне никто не поверил, — мрачно заключила она.

— Есть еще одно соображение в нашу пользу. Пытаясь заставить тебя замолчать, убийца рискует привлечь внимание к тому, что ему необходимо скрыть. А убийца явно человек сообразительный. Убийство Альберта было хорошо продумано. Станет ли преступник так рисковать, если ты не представляешь для него реальную опасность?

— Вы все время говорите «он».

— Традиционное местоимение в устах мужененавистницы для обозначения неизвестного лица, — сказала Жаклин с улыбкой, казавшейся не очень убедительной.

— А мне бы хотелось, чтобы злоумышленницей оказалась Дейна, — мечтательно произнесла Джин.

Жаклин расхохоталась.

— Слава Богу, ты не из робких, — сказала она одобрительно. — Представляешь, как бы все усложнилось, если бы ты совершенно раскисла от страха.

— Я и правда боюсь, — прошептала Джин. — Сегодня я отчетливо поняла, как мне... как мне хочется жить.

— Значит, наша задача сохранить тебе жизнь, — бодро отозвалась Жаклин. — И начинать надо с самого начала. Джин. Убийца — кто-то из наших шестерых друзей. Но я даже представить не могу кто, даже подозрений у меня нет.

— Вы уверены, что это кто-то из наших?

— Давай рассуждать логически. Предположим, Альберта убил некто посторонний, с кем у него были личные счеты. Двери в церкви оставались открытыми какое-то время после убийства, так что преступник, до того как поднялась тревога, мог спокойно выйти на улицу и затеряться в толпе. Оставаться там ему было ни к чему, если только убийца не один из Семи Грешников, которые должны были следовать намеченной программе. Поэтому туристов, задержанных в тот день, я не принимаю в расчет. Лейтенант совсем не такой легкомысленный, каким кажется. Он, конечно, проверил их всех.

— Логично. Но убийца ведь не рассчитывал, что на Альберта наткнусь я. Альберт мог пролежать там несколько часов, прежде чем его найдут. К тому времени мы все уже убрались бы из катакомб.

— Справедливо, но это ничего не меняет. Рано или поздно Альберта все равно опознали бы. Проследили бы его связь с вами, и полиция узнала бы, что вы все были там в момент убийства. Убийца старался создать видимость, будто Альберт покончил с собой, и это ему блестяще удалось.

— Пожалуй.

— Все это никак не исключает, что его убил кто-то посторонний. Но тогда почему покушаются именно на тебя? Конечно, можно допустить, что тебя преследует кто-то неизвестный — и под машину толкнул, и в опасном месте свет потушил. Но сегодня-то вечером никого, кроме твоих друзей, в бассейне не было.

— Только доктор Сковил.

— Да, доктор, — повторила Жаклин. — Доктор Сковил... нет, это уж слишком.

— И все же, если учитывать всех, кто имел возможность напасть на меня, надо не забывать и про него. Ведь алиби придумать нетрудно. Послушайте, Джеки, профессор что-то такое говорил, будто должен на другой день куда-то уехать на поезде, но мы же не знаем, так ли это? Может, вместо этого он улетел самолетом? И доказать ничего нельзя — для путешествия по Италии паспорт ему был не нужен.

— Ну а какой мотив?

— Черт с ним, с мотивом! До него еще очередь не дошла.

— Ну ладно, включаем в число подозреваемых и профессора, — хладнокровно согласилась Жаклин. — Таким образом, наш список опять будет состоять из семи человек. Я не допускаю мысли, что ты нарочно чуть не потопила себя с единственной целью придать правдоподобие малоубедительному повествованию.

— Плешивому, малоубедительному повествованию...[26] — подхватила цитату Джин.

— Рада удостовериться, что ваше поколение читает не только Леонарда Коэна[27] и «Степного волка»[28]... Итак, мы свели число подозреваемых к семи?

— Я понимаю, трудно поверить, что сегодня к нам мог подкрасться кто-то чужой, — упрямо стояла на своем Джин. — Но ведь у бассейна было темно. Разве это невозможно, Джеки?

— Ты забываешь об одном. — Жаклин снова потянулась за сигаретой. — Конечно, тебя может преследовать чужой. Но почему? Ведь кроме твоих друзей и полиции никто не знает, что Альберт был еще жив, когда ты его нашла.

Джин молчала. Жаклин продолжала уже более мягко:

— Я понимаю, что тебе не хочется допускать это. Ты любишь своих друзей и даже Дейну — по-своему. Но от фактов никуда не денешься.

— Да, конечно. И спасибо вам, что вы подходите к этому как к своеобразной интеллектуальной игре. Только это не игра.

— Игра, но опасная. Как только наступит утро, я позвоню нашему другу лейтенанту.

— Не надо.

— Почему, скажи на милость?