Седьмой канал

Глеб от возмущения и обиды, что называется, света белого невзвидел. То ли застонал, то ли зарычал, то ли замычал — не поймешь даже, и неожиданно боднул Игоря головой в живот. И в самое, как Вовка потом сказал, солнечное сплетение. Игорь глаза выпучил, рот раскрыл, ни вдохнуть не может, ни выдохнуть. Потом согнулся пополам, тоненько, по щенячьи заскулил и медленно, как-то бочком, начал пятиться.

Если честно сказать, Глеб еще секунду назад не думал, что ударит. И обомлел, наверное, не меньше, чем Игорь. Что там ни говори, а Игорь все-таки в пятом классе и Глеб едва до его плеча дорос. Хоть и рядом верный друг Вовка, но все равно силы явно не равны. Сейчас он перестанет пятиться, придет в себя и… ничего хорошего, в общем, не будет. Но Игорь, рослый, самодовольный, всегда ухмыляющийся Игорь, отбежал подальше, выкрикнул несколько злых, нехороших слов и поступил так, как поступают в подобных случаях трусы: схватил обломок кирпича, швырнул в Глеба и пустился наутек.

Кирпич попал Глебу в плечо, но он даже боли не почувствовал. Потому что о какой боли можно говорить, если противник, к тому же в два раза сильнее тебя, бежит, а проще сказать, драпает так, что только пятки сверкают?

— Ура! — завопил ему вслед Вовка. — Наша взяла!

И Глеб тоже закричал «ура» и погрозил Игорю кулаком за его подлые слова и подлый кирпич. Он даже не заметил, что выпятил грудь и приподнялся на носочки, словно сразу стал сильнее и выше ростом. Да так оно, наверное, и было, потому что победитель всегда высок и силен. И красив тоже.

— Мало я ему дал! — сказал Глеб, чтобы придать окончательный блеск одержанной победе.

— Мало, — согласился Вовка.

Теперь, чтобы навсегда покончить со всем, что связано с Игорем, нужно было снять с дерева шапочку. Сначала они пытались сбить ее камнями и палками. На помощь пришел и Вадик, парень из их дома. Но ничего не получалось. К тому же эти метания могли плохо закончиться — все время приходилось смотреть, чтобы поблизости не было людей.

Делать нечего, надо лезть на дерево. Конечно, такое решение с самого начала было бы лучшим. Но возникает много проблем. Во-первых, ругают, если на дереве увидят, а во-вторых, — шапочка с самого краю повисла, ветки там ненадежные, ломкие.

Провели военный совет и порешили на том, что надо пробраться по толстой ветке, которая рядом, и сбить шапочку палкой. Сделать это вызвался Вовка. Сказал, что меньше всех весит, к тому же у Глеба ранено плечо. Но Глеб не мог, конечно же, допустить, чтобы Вовка лез за его шапочкой. Отыскал хорошую, удобную палку, засунул ее под рубашку, чтобы руки были свободными, и полез.

Для нормального человека влезть на дерево — пустяковое дело. Мешала, правда, торчащая перед лицом палка, но это тоже невелика беда. И минуты не прошло, как Глеб уже добрался до нужной ему ветки.

Ветка оказалась не такой уж надежной, какой выглядела снизу. А когда раздался подозрительный треск, Глеб понял, что дальше двигаться рискованно. Вытянул, сколько смог, руку с палкой — не хватает самой малости, каких-то сантиметров. Продвинулся чуть-чуть — и замер, потому что треск повторился, и еще более подозрительный. Цель была уже совсем близко. Он снова попытался дотянуться до шапочки, но только чиркнул по ней палкой. Теперь речь шла уже о миллиметрах. Глеб приступил к решающей попытке, но в это время прозвучал возмущенный мужской голос:

— Ты зачем туда забрался, негодник!

Глеб вздрогнул от неожиданности, и этого незначительного движения оказалось достаточно, чтобы ветка треснула.

Все-таки сегодня удачный день. Из-под автобуса целым-невредимым выбрался, и сейчас обошлось. Успел, падая, затормозить, хватаясь за мелькающие перед глазами ветки, и приземлился вполне благополучно, только руки исцарапал. Правда, не очень красиво — на четвереньки. А шапочка — такое только в кино бывает — упала ему на голову.

В другое время они хорошо посмеялись бы над этим приключением. Но сейчас не до смеха. Глеб встал на ноги и увидел, что кричал не кто-нибудь, а ругательный дед. Лицо у деда от негодования багровым сделалось. И сразу, как только Глеб поднялся, схватил его за воротник. Зачем, спрашивается, хватать? Глеб и так никуда не убежал бы. Сейчас он объяснит, что полез на дерево, потому что другого выхода не было, и все станет на свои места. Глеб уже открыл рот, но ругательный дед ему и слова сказать не дал.

— Я за тобой, негодяй маленький, давно наблюдаю! Шкода ты, каких свет не видел! Один раз пожалел тебя, думал, выводы сделаешь, теперь хватит! Узнаешь у меня, как себя вести нужно! В какой, говоришь, квартире живешь — сто двадцать третьей?

Надо же, такой старенький, а память хорошая!

— Ну, в сто двадцать третьей.

— Не нукай, не запряг! Давно мне с твоим отцом потолковать охота! Думает, если доктор, так его дети могут делать, что хотят!

Идти с дедом домой, особенно сейчас, да еще когда дядя Гарик в гостях, ужасно не хотелось. И Глеб сказал слова, которым уже тыща лет и которые почти не помогают, скорее даже наоборот:

— Я больше не буду.

— Он больше не будет! — хором повторили Вовка и Вадик.