Седьмой ключ

— Может быть, мы не имеем права это читать… вообще прикасаться к чужим откровениям. Я очень мучаюсь этим, — призналась она.

— Мне кажется, — Сергей был сейчас очень серьезен, — в этом случае — наоборот. Может, нас как раз и просят о помощи…

— Кто? — вся вытянувшись в струнку, спросила Веточка.

— Не знаю. Но очень хочу узнать.

— А давайте заключим между нами союз? — Манюня стрелой забежала вперед, преграждая идущим дорогу. Глаза ее горели от возбуждения. — Союз Четырех!

— Как у Конан Дойла? — насмешливо уточнил Сергей.

— Да, нет же, па! Как у нас! Мы разузнаем все, что возможно о той, кто написал это письмо, и попробуем отыскать остальные письма. Раз есть отрывок одного, значит, должны быть другие…

— Вовсе не обязательно, — пытался Сергей Алексеевич охладить ее пыл. Впрочем, он уж и сам завелся.

— Мы будем во всем помогать друг другу, — продолжала, сияя, Манюня. — Мы разведаем все окрестности — где есть хоть что-то, связанное со стариной. Может, усадьба, музей… Или какие-нибудь уцелевшие старики дворянского рода…

— Ты хочешь сказать, недобитые? — саркастически усмехнулся Сергей. — И где по-твоему, в Свердловке? Это же фабричный поселок.

Он пытался на корню подавить разгоравшийся пыл, не пускать на волю того мальчишку, которым сам был когда-то, мечтая о приключениях, поисках сокровищ и великих открытиях.

— Ну, не знаю, не знаю, па! Не мешай, ты все портишь.

— Не буду, не буду, — Сергей Алексеевич, сдаваясь, поднял руки.

— Похоже, скучать нам не придется, — поддержала Манюню Вера. — И уж, во всяком случае, это не помешает работе.

— Скорее, наоборот, — улыбнулся Сережа, с удовольствием глядя, как оживились девчонки.

— Слушайте! Вы же забыли самое главное, о чем говорится в письме! — волновалась Манюня, не в силах идти спокойно. Она то забегала вперед, то кружила вокруг остальных, то подпрыгивала на месте.

— Что? — в один голос спросили Вера, Сережа и Веточка.

— Клад, клад! — закричала во весь голос Манюня, потрясая в воздухе сжатыми кулачками.

И словно в ответ где-то за лесом прокатился дальний раскат грома.

У забора одной из дач, мимо которой в это время как раз проходила компания, стояла увитая зеленью беседка. В ней сидел парнишка лет тринадцати и невыносимо скучал. Услышав слова Манюни, он подскочил, заставил себя дождаться, пока четверо скроются за воротами, и опрометью кинулся на соседний участок.

Глава 7 В Свердловке

На следующий день, около одиннадцати, как и договорились накануне, Сергей Алексеевич с Манюней шли по бетонной дороге, ведущей к дому их новых знакомых. Где-то на полпути между их участками и домами, что стояли на берегу пруда, влево от бетонки в лес уходила тропинка. На этой развилке они и условились встретиться.

— Вон они, вон идут! — указала Манюня на две фигурки, шедшие к ним навстречу.

— Надо же, точность какая! — восхитился Сергей Алексеевич, посмотрев на часы. — Ровно одиннадцать.

Девчонки так обрадовались друг другу, будто давно дружили, а потом разлучились на целую вечность.

Вера, одетая в джинсы и тонкую майку навыпуск, протянула Сергею руку.

— Доброе утро! Машенька, как спалось на новом месте?

— Ой, замечательно! Спала как убитая. Тут такой воздух… У меня под окнами куст жасмина расцвел.

— Да, — Сережа улыбался, — вчера к вечеру и расцвел — как подарок к Манюниному приезду.

— Удивительно, — заметила Вера, — чтобы одновременно яблони цвели, черемуха, сирень и жасмин… Они же расцветают по очереди.

— Это все май, — Веточка почему-то вдруг помрачнела! — Какой-то загадочный май.

— Так вперед, чтобы разгадать все загадки! — устремилась по тропинке Манюня, увлекая за собой Ветку.

И они отправились в путь.

По лесу шли минут двадцать, пересекли шоссе, за которым, точно пестрое стадо, теснились сарайчики, крытые чем попало — где ржавым железом, где рубероидом, где досками, настеленными кое-как. Крапива, лебеда, одуванчики, рытвины и ухабы, крошечные огородики с ровными всходами зелени. Справа, чуть подальше, виднелся искрящийся пруд и старый заброшенный парк. А впереди — мост через речку, за которым, собственно, и начинался поселок, разросшийся вокруг прядильной фабрики.

Клязьма — речка невеликая, но довольно быстрая, по воде русалочьими волосами стелются водоросли, на косогоре по левому берегу двух-трехэтажные домишки, выкрашенные в грязно-розовый цвет. Возле речки в зеленой траве козы пасутся. Рядышком, расстелив одеяло, загорают девчонки. Белье на веревках сохнет. Мотоциклисты с треском распугивают тишину.

Перешли через мост, в поселок вступили. Вдоль шоссе кренятся старые клены, на асфальте дымится свежий лошадиный помет. Трехэтажные довоенные домики, в палисадниках — чахлые немощные цветы. Гастроном. Сберкасса. Аптека.

— Ну что, зайдем в магазин? — предложила Вера.

— Нет, подальше пройдем, там на горе еще несколько магазинчиков — они лучше. Я тут был уже, знаю, — сказал Сережа. — А на площади у ворот фабрики прямо с машин торгуют — там все дешевле. И выбор больше. Хлеб, яйца, мясное, молочное всякое… В прошлый раз даже рыбешку копченую продавали. Вку-у-усная!