Седьмой ключ

— Что еще? Ну, что сникла? Ветка, мы договорились — если уж доверять — так во всем! О чем ты сказать мне хотела?

— Я подумала, Машин папа… дядя Сережа. Он ведь тоже…

— Что? Он тоже нуждается в помощи?

— Да. Он тоже, как Женни, связался с этим… ну, с колдовством!

— Ты в этом уверена? — Ксения даже чуть растерялась. — Да, чего уж таить — я и сама догадываюсь, что с Сережей дело нечисто. Похоже, все именно так, как ты сказала. Только во всем этом нужно еще как следует разобраться, прежде чем совать нос в эти дела.

— Ну да, а время идет! Так и бросим его одного? Пускай погибает, да? Мама, понимаете ли, всех спасает — роман свой пишет! А ведь она мне говорила, что пообещала дяде Сереже помощь. И что? Она ему свой роман читать принесет? Бред какой-то!

— Ветунчик, не кипятись! Это моя вина, я тебе толком так ничего и не объяснила. Но тут ведь мало одних объяснений — тут чувствовать надо и верить. Что кривишься? Да, верить. Поверить твоей маме, довериться ее интуиции… Она теперь наш рулевой! Если хочешь знать, я ей очень верю. Единственный человек, который способен вытащить нас всех из этой каши — это она, твоя мама!

— Ну-ну… — Ветка снова недоверчиво хмыкнула. — Ну ладно, может оно и так, только нельзя нам ждать у моря погоды, надо дядю Сережу вытаскивать. Хотя бы ради Машки — она ведь совсем извелась. Не может понять, как такое возможно: был папа, души не чаял, а потом пф-ф-ф — и улетучился! Я вот думаю, тетя Ксенечка, где бы нам батюшку какого-нибудь разыскать? Лучше, конечно, знакомого… Вы говорили, у вас есть духовник?

— Есть-то есть, да только…

Чьи-то тяжелые шаги послышались на веранде. Дверь сотряслась от резкого стука и тотчас же распахнулась.

— Как говорится, извините за беспокойство! Не тут ли проживает в настоящий момент сестрица моя Вераша?

Пригнувшись, чтобы не задеть макушкой притолоку, в комнату шагнул широко ухмыляющийся человек совершенно бандитского вида под два метра ростом.

Глава 4 Американский дядюшка

— Простите… как вы сказали? Ваша сестра? Вера? — В первые мгновения Ксения так растерялась, что с трудом подыскала слова. Она отложила вышивку и медленно, с усилием поднялась с кресла. Лёна подскочила, как мячик, и подкатилась к ногам вошедшего. Видимо, он показался ей великаном из сказки. Запрокинув голову, она рассматривала его со смешанным чувством ужаса и восторга. Ветка тоже вскочила, оглядываясь по сторонам в поисках какого-нибудь тяжелого предмета на случай, если придется обороняться.

— Да вы не пугайтесь, я в самом деле брат ее, Юрий Громов. Вернее, лет шесть уж будет как Громо-ф-ф! Подданный Соединенных Штатов, чтоб им узлом завязаться! Х-ха! — и он раскатисто расхохотался, смешно прищурившись и обнажив великолепные белые зубы, а каждое его «ха», вылетавшее из бычьего горла, подскакивая и веселясь, загремело по комнате.

Три дамы, стоявшие перед ним как на параде — выстроившись по росту, дружно улыбнулись в ответ. Невозможно было поверить, что обладатель такого смеха мог замыслить что-то недоброе. Ксения только подумала про себя, что не знает Вериной девичьей фамилии, как дверь в комнату распахнулась и на пороге предстала виновница события.

— О боже, Юрасик! Ты-то как здесь оказался, — ахнув, воскликнула Вера, так и застыв в дверях.

— Как-как, сеструху проведать приехал. Ну, здравствуй, — и через секунду она уже вырывалась из его медвежьих объятий.

— Ой, да пусти ж ты, дурень! Все кости сломаешь!

Он исполнил ее приказание, и смущенная Вера развела руками.

— Ну вот вам, пожалуйста, те же и брат! Ксенечка, познакомься, это Юрий, брат мой двоюродный, прозванный мною в детстве Горынычем за неуемную силу и отсутствие интеллекта.

Перехватив Ксенин укоризненный взгляд, Вера добавила:

— Не волнуйся, шутки он понимает. По крайней мере понимал до тех пор, пока не сбежал в Америку. Ну что, будем чай пить?

— Почему чай, у меня есть кое-что и получше, — похохатывая, Верин кузен бухнул на табурет объемистую дорожную сумку, из которой тут же принялся выставлять на стол всякую всячину. Чего только не было: и прозрачные ломтики балыка в целлофановой упаковке, и отварной язык, свернувшийся завитком, и какие-то деликатесные салаты в пластмассовых плоских баночках, две курицы, маслины без косточек, дырчатый сыр, разноцветные пакетики соков, две бутылки шампанского, штоф джина «Гордон» и пакет апельсинов. Все это великолепие живописной грудой высилось на столе, а несколько солнечных мячиков, не удержавшись, упали на пол и заводными игрушками побежали по комнате.

— Юрка, ты в своем репертуаре! — всплеснула руками Вера. — Все у тебя через край!

— Гулять — так гулять! Надо ж отметить встречу. Сколько мы, Верка, не виделись? С весны девяносто седьмого?

— Ну да. Пять лет!

— Ну вот, а ты говоришь… Так, где у вас тут можно руки помыть? — деловито озираясь по сторонам, он уже стягивал через голову свитер.