Седьмой кувырок

В детском садике один мальчик постоянно приставал к пухлой, изнеженной девчушке: то тарелку с кашей на пол опрокинет, то игрушку отберёт. А однажды подставил подножку, и Шурка пребольно ударилась о стол. Воспитательница истошно завизжала, увидев кровь, заливающую детское личико из ранки на лбу. Пока суетились, вызывали медработника и «скорую помощь», девочка молчала, пребывая в ступоре, и лишь размазывала кровь, обтирая руки о кофточку. Но стоило появиться отцу, который, несмотря на лютый мороз, ворвался в травмпункт без шапки и в куртке нараспашку, как малышку сотрясли настоящие рыдания. На следующий день Шура подглядела, как отец отозвал в сторонку её обидчика и схватил за уши… С тех пор мальчишка обходил девочку за три версты.

Папа не особенно вкусно готовил. Вот только дочке его кулинарные эксперименты нравились несравнимо больше, чем гамбургеры из «Макдоналдса», куда они вместе исправно ходили по выходным. Ради дочки мужчина даже освоил приготовление оладий. И хотя каждый второй оладушек приходилось выкидывать, да и кухня была вся в муке, именно эти подгоревшие и корявые папины «вкусняшки» наполняли праздником их жизнь.

По утрам отец заплетал дочкины густые волосы цвета шоколада в кривые косички. Он же постригал ей кончики – эта ежемесячная процедура превратилась в их семейную традицию. Шурочкина коса являлась предметом особой гордости мужчины. Честно говоря, папа чересчур стягивал волосы, но малышка ни разу об этом не обмолвилась, как и о том, что давно научилась заплетаться самостоятельно.

В первом классе у Шуры завелись вши. Девочка плакала, узнав о напасти, неистово чесалась, царапая голову до ранок, но от отца скрывалась до тех пор, пока ему не позвонили из школы. Две одноклассницы, столкнувшиеся с той же бедой, ходили обритые налысо. От грозящей ей перспективы Шурочка приходила в ужас. Отец пожалел дочь и не рискнул поступать радикально. Он приобрёл отвратительно пахнущий шампунь от вшей, вымыл дочери голову и почти три часа собственноручно вычёсывал частым гребешком мерзких насекомых.

Шура настолько привыкла к папиному присутствию, к тому, что она солнышко и центр Вселенной, что другой жизни для себя не мыслила. Ей казалось, что папа принадлежит ей без остатка. Он всегда был рядом: стоило заболеть – он дежурил на стуле по ночам, измеряя температуру; когда плакала – по-мужски неловко обнимал и шершавыми руками гладил по голове, а она замирала от счастья…

Когда Шура подросла, в их жизни начали появляться другие люди. Так, зачастила соседка Маргарита Степановна – старая, некрасивая и излишне вульгарная, на Шурин придирчивый взгляд. Она не отставала от папы и звала его то починить полку, то прибить гвоздик. Отец закрывал дочку на ключ и говорил, что скоро вернётся.

– Людям надо помогать, правда? – извинительно пояснял он после.

Шура хмуро кивала и включала мультик. Пока мультяшные герои баловались на экране, она злилась и плакала. Безболезненным для неё был только уход отца на работу – он трудился технологом на заводе электротехники. Это была даже своеобразная дочерняя гордость: раз отец придумывает разные приборы, значит, он – учёный. А это очень важная профессия!

Иногда папа приносил домой какие-то чертежи, раскладывал на полу и ползал по ним с линейкой и карандашом. Шура понимала: папа занят, и не мешала ему. Она прекрасно знала, что, закончив, уставший, но довольный мужчина посвятит ей все оставшиеся до сна минуты.

В школе Шурке нравились точные науки, зато элементарно выучить стихотворение удавалось с большим трудом. Наблюдая за дочкиными мучениями, папа не раз вздыхал и брался за учебник сам. Он снова и снова, раз за разом читал предложения вслух, а Шура послушно повторяла.

Тем временем соседка стала появляться в их доме с беспрецедентной регулярностью, чем немилосердно бесила девочку. Щадя чувства дочери, отец предпочитал встречаться у подруги, но даже эти папины отлучки раздражали Шуру: сидеть дома в одиночестве она не привыкла.

На первых порах соседка пыталась подружиться с девочкой. Как и большинство женщин, она полагала, что ключ к сердцу мужчины лежит не только через желудок, но и через дружбу с его детьми. Вот только Шура совершенно не проявляла никакого интереса ни к одному человеку, кроме отца, заменившего ей весь мир.

Однажды, придя из школы, Шура обнаружила навязчивую даму сидящей за столом на их с папой кухне. Посередине жёлтой скатерти возвышалось какое-то блюдо, прикрытое полотенцем. От тарелки исходил аромат теста и яблок.

– Шуронька, – залебезила Маргарита Степановна, – я вот тут пирог испекла… Разрешите с вами чай попить?

Девочка угрюмо опустила глаза и принялась ковырять носком пол. Папа не стал вмешиваться, давая женщинам шанс самим наладить контакт друг с другом.

– Поможешь чай приготовить? – Подруга отца подскочила с табуретки и схватила кружку с котёнком – как назло, самую Шурину любимую. Её девочке подарил Николай в тот день, когда она впервые пошла в школу, и Шурка с тех пор пила какао исключительно из неё.

– Не-е-ет! – взвизгнула Шура, увидев, как грубые руки коснулись её любимицы.