Седьмой лимузин

Нет, Алан, к сожалению, этот звонок представляется чем-то немыслимым. Чем-то из другой жизни. Только, пожалуйста, не возвращайте к столику официанта и не зовите на помощь. Вот этот мой карман — почему, как вы думаете, он оттопыривается — и куда смотрит? Никакого оружия, я это вам обещал, но мне пришлось солгать. И не думайте, что я не посмею пустить его в ход: я ведь душевнобольной, не забывайте об этом! Так что извольте расслабиться. Попробуйте внушить нашему нетерпеливому официанту, что чего-чего, а уж времени у нас хоть отбавляй.)

— Благодарю вас. — Удивительно, с каким спокойствием я это произнес и даже вручил ему бумажку в один франк. — Попросите мисс Чосер перезвонить мне утром. И пусть она не беспокоится насчет того, что может меня разбудить. — А то, знаете ли, у моего компаньона несколько иные планы. Но нет, официант отплыл на натруженных ногах, не обращая внимания на настойчивую просьбу у меня во взоре, не обращая внимания ни на что, кроме часов над стойкой бара. Два сорок четыре. Он обнаружил, что наша последняя бутылка шампанского пуста, взял ее в руки, с хозяйским видом побаюкал. Прошу прощенья, господа, но сегодня вы уже больше ничего не получите. «Боюсь, что едва пробьет три…» Он кивнул в сторону часов, а потом сделал движение, которое больше подошло бы уборщице.

— Вам не о чем беспокоиться, — сказал мне Гривен после того, как официант удалился. — Мне осталось поведать вам совсем немногое. По крайней мере, из вещей, само собой разумеющихся. Похороны Джулиана, конечно. Какая помпа! Я не сомневался, что Люсинда прервет ради этого свое затворничество. Да и как ей было упустить шанс еще раз оказаться звездой? — Он произнес это без малейшей иронии, произнес со вздохом; преданный и тоскующий поклонник, по-прежнему хранящий все фотографии и газетные вырезки. — Простит ли она меня, Алан? Ей ведь должно быть известно, что сделал Джулиан. Всем приходится платить по счетам. Я только попытался подвести семейный баланс.

Я облизал губы.

— Люсинда понимает это, Карл. Она раскаивается. Во всяком случае, в том, что связано с вами.

— Тогда почему же она мне не позвонила? — Его голос прозвучал столь визгливо и жалобно, что уборщица прервала свою работу, остановилась посреди мыльной лужи и сокрушенно покачала головой. Тсс, тсс… Только не наблюйте мне на ковер. Два пятьдесят одна. Карл взял себя в руки, сел прямее, — или это, возможно, был Гарри, как бы глубоко ни загонял он в себя свою вторую сущность. — Да ладно, проехали. Нечего распутывать узелки, которых в итоге может не оказаться вовсе. — Положив руку на стол, Гривен побарабанил пальцами по столу. — Интересно, что может понадобиться от вас в такой час Мелинде?

Два пятьдесят три. Слишком поздно размышлять над тем, удивлен он или раздосадован.

— Может, мне стоит сходить это выяснить.

— Нет-нет, Алан. Еще пара минут и мы все отправимся на покой. Какая жалость, что я сам ей не позвонил. — Он посмотрел вглубь бара и вверх, на потолочные балки. — В старых гостиницах вроде этой внутренняя телефонная связь всегда представляет собой головоломку. Мне и с вами-то разобраться было не просто. Но чего только не удается добиться в ходе международных разговоров. Эта женщина, Лоррен. Возможно, вы совершили ошибку, разведясь с нею. Ей удалось то, что не удалось ни вам, ни мне. Она отодвинула последнюю задвижку.

Он сам же и насторожился, занял оборонительную позицию.

— И все же каждому из нас удалось внести свой вклад в общее дело. Признайте это. Без меня вы могли бы отправиться на поиски мистера Мэя в Дрезден — и только зря потеряли бы время. Кстати, Гитлер учредил там музей Шаттерхэнда — книги, шпоры, ковбойские шляпы. Все, разумеется, погибло в ходе бомбежки. — Гривен, казалось, собрался поделиться со мною сокровенной тайной. — Возможно, вам известно, что последнее слово остается за пламенем.

Два пятьдесят восемь. Он подозвал официанта, изобразив рукой в воздухе какие-то каракули. Но тот нас заметил: все, что угодно, лишь бы ускорить наш уход. Гривен полез в карман, но не в тот.

После того, как официант подхватил несколько купюр, его взгляд упал на меня — и замер. Нет, мон ами, ужас, написанный у меня на лице, никак не связан с суммой счета. Ради бога, дружок, сделай что-нибудь, потому что мой компаньон, пусть он и выглядит так невинно… не спускает с нас обоих глаз, он весь внимание, момент просигналить тебе уже упущен. Конечно, вперившись взглядом в удаляющегося от нас официанта, я продолжал в каком-то смысле надеяться на него, но у этого человека на уме были только чаевые, на роль гонца он явно не годился.

— Вуаля, мсье! — Не успела застыть дверь-вертушка, как он уже вернулся со сдачей. — Если вам, господа, надо… пройти в одно место…

Он махнул рукой в определенном направлении. Женский туалет был уже закрыт, у двери хлопотала, мурлыкая себе под нос, как Эдит Пиаф, уборщица.

— Карл… — Я предпринял попытку оторвать его от Гарри. — Мне действительно нужно…

Три часа. Покачав головой, он поднял ту руку, которую не держал в кармане.