Седьмой от Адама

— Да… Хорошо вы устроились и выглядите замечательно, — завистливо протянул гость. Ему хотелось добавить ещё, мол, на мои денежки всё. Он попытался сдержаться. Мазин это почувствовал и решил не развивать тему, но Макса уже понесло.

— А что ж вы в этой квартирке-то остались? Не маловата после моего замка? На те деньги, что вы у меня забрали, можно было бы не одни хоромы купить. И не здесь. А коллекция где? Неужто ничего не собираете? Не могу поверить. Бывших коллекционеров не бывает.

Михаил Александрович не отвечал и лишь, склонив голову набок, внимательно и снисходительно наблюдал за собеседником, давая ему возможность выговориться. Ну вправду, не рассказывать же незваному гостю про роскошную дачу в Репино и про небольшой, но уютный домик на Лазурном Берегу, приобретённый недавно через кипрский офшор, и про то, что на самом-то деле в этой квартире он не живёт — это Максу повезло, что он его тут застал. А держит её только как место для нечастых, но приятных встреч. Ну, не вести же ему, право, каждую новую знакомую в огромную, бывшую коммунальную, а ныне полностью перестроенную великолепную квартиру на Каменноостровском проспекте, где сибаритствовал он сам и где в двух затенённых, оборудованных специальной системой кондиционирования и поддержания требуемой влажности комнатах росла его новая коллекция. Кроме него в квартире постоянно находились лишь верная домработница Вероника Генриховна и огромный доберман по кличке Макс.

Мазин выждал немного, и когда гость остановился, повторил свой вопрос:

— Так зачем вы пожаловали, Макс?

Тот понял, что с самого начала выбрал неверный тон, и приуныл.

— Михаил, вы забрали с собой, как недавно выяснилось, мою фотокамеру «Далет», ту самую — дающую здоровье. Снова подменили таблички, как и в тот, первый, раз. Я бы сам и не догадался — думал, что камера просто испортилась и не работает, и только Енох разобрался… — тут он понял, что проговорился, но было уже поздно.

— Енох? — Мазин впился взглядом в съёжившегося гостя. — Так он в Германии и вышел на вас?

Максу уже некуда было деваться.

— Да. Он ещё несколько лет назад, при первой же возможности, когда у вас сделали более-менее свободный выезд, по какому-то из своих паспортов выскочил из России и въезжать обратно то ли не может, то ли не хочет, а скорее всего и то и другое.

— Ну да, — задумчиво сказал Мазин. — Я его понимаю. Ведь здесь кое-кто был бы рад его снова увидеть.

— Кто? — заволновался Макс, но Мазин не обратил на его вопрос внимания.

— Так вы приехали за камерой?

— Да, — неуверенно ответил тот. — Я готов у вас её купить, вернее выкупить, поскольку она и так моя.

— Ваша? — изумился хозяин квартиры. — Макс, да вы сами принадлежите мне со всеми вашими потрохами! Кем бы вы были сейчас, если бы я благородно не вернул вам ваше тельце, а? Вам напомнить, как оно ко мне попало? Или напомнить, в каком виде и в каком положении я вас тут застал? И после всех моих благодеяний вы ещё осмеливаетесь претендовать на какую-то фотокамеру? Да. Я её забрал, потому что резонно предполагал, что вы вернёте мне моё тело в таком состоянии, что никаких денег не хватит, чтобы его вылечить. И оказался прав! Кстати, а зачем она вам? У вас проблемы со здоровьем? А впрочем, не рассказывайте, я и так вижу. Только имейте в виду, Макс, камера вылечивает не всё — она даёт в основном общее улучшение, оздоровление, но вот, к примеру, потерянный вами зуб — мой зуб, между прочим — она восстановить не может, и мне пришлось ставить имплант. А вот простату, вами застуженную, — мою, чуть не загубленную вами, — она подлечила. И мой половой аппарат, который вы, Макс, кажется, вообще не использовали по назначению, тоже восстановила. Так что максимум, что могу для вас сделать — это дать вам попользоваться ей, в моём, конечно, присутствии. Приходите ко мне на приём завтра… нет, послезавтра часикам к трём. Я вас сфотографирую и подлечу. Удовольствие это, правда, очень недешёвое, но для вас по старой памяти сделаю скидочку, — и тут Мазин, глядя на поникшего гостя, весело заржал.

— На приём? На какой приём? — непонимающе поднял голову Макс.

— А… Я забыл представиться, — напыщенно произнёс Мазин и, достав из лакированной коробочки на журнальном столике визитную карточку, протянул её совершенно растерявшемуся гостю. Тот долго глядел на маленький прямоугольник из плотной, шелковистой на ощупь бумаги с вытисненной золотом на чёрном фоне надписью: «Председатель кооператива „Целитель“ Мазин Михаил Александрович». Дальше шли телефоны, адрес, часы приёма и виньеточки.

— Так вы, вы…