Седьмой рыцарь

Казалось бы, должен испытывать полное удовлетворение. Все, что хотел получить в ближайшие несколько лет путем хитросплетенных интриг, случилось за один день само собой. Теперь он наследник престола, незыблемо и неизменно! Дядя Ансельм сам это признал. Но!

Но! Его неконтролируемо трясло от злости.

Мало того, что его как сопливого мальчишку продержали прикованным к креслу в присутствии посланника проклятого Хаториана, этого ехидного лорда Хатора! Ему еще доходчиво объяснили, что каждый вздох наследника престола Илтирии отныне будет контролироваться представителем ненавистного Джагарта!

Но это еще не все!

До сих пор в ушах стояло:

— Я намерен в ближайшее время направить наследника во главе экспедиционного корпуса к восточной границе. Надо прекратить постоянные набеги степняков-кочевников, — сообщил Ансельм. — Надеюсь, Джагарт вышлет наблюдателей и советников, чтобы наследник имел возможность получить достаточный боевой опыт, а также навыки управления? Вы же понимаете, лорд Хатор, наследник еще слишком юн и неопытен.

— Разумеется, ваше величество, — поклонился посланник Хаториана. — Можете не сомневаться. Наследник не останется без помощи и чуткого внимания.

Наследник юн и неопытен?!

Не останется без помощи и чуткого внимания!?

Вот теперь ситуация однозначно вышла из-под контроля. Как же бесил Филберта тот чернявый маг из Джагарта… Слишком уж он был хорошо обо всем осведомлен. И вездесущ! И похоже, как представитель Хаториана, этот тип был практически всесилен!

Но ни на какую восточную границу Филберт ехать не собирался! Тем более с наблюдателями Хаториана, которые будут совать свой нос в каждую щель! А строптивую девчонку Ванлерт он собирался уложить в свою постель уже сегодня.

А вместо этого?!

Вместо этого его оповестили, что свой выбор он должен будет подтвердить на Весеннем балу через год. Не раньше. Таков обычай.

Плевать он хотел на обычай!

Филберт зло выдохнул, качая головой.

Мать забрала девчонку к себе. Мать на его стороне, что бы не случилось, он знал, что мог на нее рассчитывать. Герцогиня Танри поможет и все уладит.

Надо зайти к ней, поблагодарить, а после…

После он собирался получить то, что причиталось ему по праву.

Герцогиня Аннелия заперла комнату на ключ, оставив Мину сидеть там в одиночестве и лопаться от ярости и возмущения.

Так вот она какая, любовь первых рыцарей!

Герцоги! Вельможи, сильнейшие маги древних родов королевства!

Вот чего стоит их честь!

Можно долго рвать и метать, но если ловушка затягивается, словно петля на шее, хочется плакать от бессилия. Сдаться и умереть от жалости к себе. Она сползла по стенке, задыхаясь беззвучными рыданиями.

И все же, они бы просто не выжили на своем острове, когда остались там одни без магии и средств к существованию, если бы жалели себя. Мине стало вдруг бесконечно стыдно за тот момент слабости и отчаяния. Если сейчас ничего не предпринять, то у нее будет потом все время мира, чтобы лить слезы и жалеть себя.

Надо любой ценой добраться до короля.

Король единственный, кто может ее защитить. Если уж он вернул их из изгнания, если позволил ей танцевать на Весеннем балу, не может быть, чтобы он хотел для нее такой участи. Король…

И тут набатом прорвалась страшная мысль. Родители! Если такое можно сотворить с ней, то что сделают с ними? Чуть не помутилось в голове.

Понимая, что времени нет ни минуты, девушка вскочила, судорожно осматривая комнату в поисках выхода. Входную дверь герцогиня заперла на ключ. Но всегда бывает какая-нибудь потайная… или ход в стене…

Как назло, ничего подобного найти не удалось, а драгоценные минуты утекали. Эта змеища, матушка первого рыцаря короны, наверняка пошлет к ней толпу прислуги, и тогда уж точно не выбраться. Последний отчаянный взгляд Мина бросила на окно.

Высоко. И все же…

Действительно высоко. Очень. Но окно открывалось!

А метрах в полутора от нижнего края оконного скоса был узкий каменный карниз. Как раз на ширину стопы. Времени на размышления не было, да даже если бы оно и было, другого выхода она все равно не видела.

Быстро сняв обувь, чтобы не скользить на камне, Мина влезла на каменный подоконник и выбралась наружу. Мысленно благословляя давно умерших строителей дворца, за то, что стены больше метра в толщину, а окна сделаны открывающимися наружу. Потом, стоя на пологом наружном скосе, плотно прикрыла створку, острожно развернулась и сползла по стенке вниз.

Было темно, руки у Мины тряслись от страха и напряжения, но останавливаться никак нельзя. Туфли почти сразу улетели вниз, скрывшись в темноте, она даже не слышала звука падения. Но слева метрах в двадцати виднелось освещенное окно.

Открытое окно! Если очень повезет…

А если не повезет… Об этом лучше не думать.

Каких бы усилий и борьбы со страхом не стоили эти двадцать метров на узеньком карнизе, они закончились даже быстрее, чем Мина ожидала. Освещенное окно теперь прямо рядом с ней. Осторожно, чтобы не выдать себя, Мина попробовала в него заглянуть.

Комната была пуста.