Седьмой (СИ)

В это время заговорил Дэн, деловито выворачивающий карманы:

– Пока я ставлю Ванде «систему» со снотворным, скопируй пластику ее движений по изображениям с внутренних камер и запрограммируй МК. Впрочем, если ты устала, то последним можешь не заморачиваться – до айрбайка я тебя, так и быть, донесу.

Сосредоточиться на действии все никак не получалось, поэтому я ввела себе боевой коктейль и занялась делом: скопировала лицо, руки и одежду в первом приближении, с помощью Тени и архива СКН «Попутчицы» собрала весь необходимый материал для достоверного копирования нового образа и начала исступленно тренироваться. А через пятнадцать минут, выйдя в коридор и дождавшись, пока Дэн закроет за собой дверь, вдруг почувствовала, что взлетаю. Но возмутиться не успела, так как, завершив перемещение в пространстве, оказалась на плече этого громилы и уткнулась носом в его спину.

Пока я привыкала смотреть на перевернутый мир, Ромм подхватил с пола сумку с вещами Ванды, вломился в лифт и ткнул в сенсор первого этажа. Прокатившись в кабинке, вышел в ресторан, опять кого-то уронил, поболтал с хозяйкой, похлопал меня по заднице, обозвал «тощенькой, мелкой, зато бесконфликтной», попрощался и, прогрохотав сапожищами по полу, выбрался на улицу…

…Процесс упаковки вещей в натуральные кожаные кофры, свисающие с обеих сторон айрбайка, и усаживания меня на заднее сидение отложился в памяти лишь рваными фрагментами: нормально воспринимать реальность я начала только после того, как кошмар на колесах поднялся в воздух и, плавно ускоряясь, полетел неизвестно куда. Хотя нет, не так – я начала адекватно соображать лишь тогда, когда поняла, что обнимаю Дэна за талию, хотя сгораю от желания его задушить!

Как раз в это время ему вдруг надоело молчать:

– Как тебе мой образ?!

– А это был образ или одна из граней твоей настоящей жизни? – желчно уточнила я.

– Ты ревнуешь?! – непонятно чему обрадовался он. И окончательно вывел меня из себя.

– Да! – подтвердила я, чтобы не объяснять истинных причин моего возмущения.

– Спасибо… – как-то уж очень мягко выдохнул он и заговорил: – Магнус – это прозвище одного из членов нашей Большой Семьи. В той, прошлой жизни экипажа «Конкистадоров» он был одним из самых отвязных абордажников. А еще жутким балагуром, драчуном и бабником. Впрочем, почему «был»? Он и сейчас такой. Просто закабанел и пересел с бота на этот айрбайк. Заниматься контрабандой ему не понравилось, поэтому он отошел от дел и посвятил свою жизнь мотаниям по континенту, запоям, охмурению женщин и мордобою. Меня любит, как сына: в глубоком детстве ставил технику работы ножом и другим колюще-режущим инвентарем, чуть позже помогал отрабатывать удары и броски на себе, а после смерти мамы в течение двух с лишним лет ежедневно выматывал в тренировочных боях до состояния полного отупения. И, тем самым, не давал сорваться…

– Фрида обрадовалась ТЕБЕ, а не ему! – возмущенно воскликнула я и с большим трудом удержалась от продолжения монолога, так как вдруг сообразила, что раз Дэн с ней общался и до моего знакомства, а значит, мог иметь море достаточно веских причин ее уважать! А еще вспомнила, что Ромм эрратец, то есть, привык оценивать женщин по внешности, следовательно, запросто может сходить с ума от роста и объемов прелестей хозяйки «Попутчицы»!

Этот вывод окончательно испортил мне настроение, и к его ответу я прислушивалась вполуха:

– Так и есть! В «Попутчицу» и еще в пару наших заведений в образе Магнуса прилетаю только я. Ибо в них находятся лежки нашего Клана, в них начинаются «тропинки» скрытой доставки товаров в другие города республики и в них же иногда появляются люди, с которыми приходится встречаться. Вращаться в обществе контрабандистов, но вести себя, как студент хореографического училища, я не могу – меня просто не поймут. Поэтому веду себя так, как требует тот или иной образ. И вот уже года четыре «никак не найду время», чтобы переспать с Фридой, которая от меня без ума: приезжаю к ней только тогда, когда у нее сидят люди, нужные мне или дяде Бену, когда «тороплюсь в поездку по тропинке» или в те дни, когда ей не до мужчин. А с собой забираю только тех ее девиц, которые плотно сидят на синтане: половина дозы плюс немного НЛП – и в их воображении я превращаюсь в живое воплощение похоти и страсти.

В это объяснение я поверила, так как очень-очень хотела, чтобы оно оказалось правдой:

– Если это была игра, то очень-очень убедительная!

– Лани, я прожил среди бывших каперов двадцать семь лет, пятнадцать из которых мечтал стать командиром «Веселого Роджера»! Неужели ты думаешь, что за это время я не научился себя вести соответственно их представлениям о нормальном?

– Научился себя вести или стал таким же, как они?

Спина Дэна закаменела. Но он ответил и на этот вопрос:

– Я разный: с тобой один, с дядей другой, с друзьями третий, с Фридой четвертый. Это не маски и не образы, а отдельные грани моей личности. В них много разного, но есть нечто общее – внутренний стержень, который определяет границы допустимого и не позволяет мне превратиться в быдло…