Седьмой сценарий. Часть 3. Перед выбором

Смешным и унаследованным от предшествующего периода представляется нам упование на то, что уж коль скоро мы начнем «к ним туда входить», в их «гостиницу», то только «в номер-люкс». Полноте!.. Для нас там таких возможностей никто предоставлять не хочет и не может. Там и без нас тесно. Там, по словам поэта, «пряников сладких никак не хватает на всех». А делиться «пряниками», особенно с грязными попрошайками, там не принято. И в общем-то их в этом можно понять.

Еще более трогательным, еще более наивным представляется нам то, что само понятие «у них» воспринимается общественным сознанием советского типа как некая целостность. Мы видим в этом наследие эпохи «железного занавеса», эпохи, хорошо описанной Твардовским в поэме «Теркин на том свете», где «только для загробактива, по особым пропускам» позволяют из нашего «того света» посмотреть в стереотрубу на «ихний».

Что же видят «там» «загробактивисты»? Естественно, лишь то, что их наиболее возбуждает: «…и такие, брат, мамзели, то есть просто нагишом…» Твардовский хохмит. «Загробактивист» конца 70-х годов — восхищается. «Загробактивист» перестройки делает все возможное, чтобы восхитить этим все советское общество. А поскольку это общество привычно возбуждается по команде сверху, то результат — налицо.

Таким образом, мы переходим ко второму вопросу.

Второй вопрос адресуется нами все к тому же понятию «у них», но уже не в структурно-функциональном, не, образно говоря, в «пространственном» аспекте этого понятия (этой мифологемы), а в аспекте временном. У них все хорошо сейчас. Предположим. У них все будет еще лучше завтра. И это мы пока не будем оспаривать.

Но все же хотелось бы конкретизировать — какое «их» общество мы начинаем моделировать для себя сегодня. Если «их — сегодняшнее», тогда к тому моменту, когда мы его построим, «они» окажутся уже совершенно в иной точке. По этому поводу необходимо сделать соответствующие «уточнения». Причем «уточнения», на наш взгляд, настолько серьезные, что, после того как они будут сделаны, можно будет уже не продолжать анализ «фразы-мифа», признав за ней статус лжи, а с учетом того, что было сказано ранее, — именно «лжи фундаментальной», основы и стержня деструкции.

Итак, предположим, что их общество развивалось по траектории В — В' (см. рис. 2), а наше общество — по траектории А — А'. Предположим, что исторический результат В', достигнутый ими — хорош, а исторический результат, достигнутый нами — А' — плох. Вместе с тем мы знаем, что на разных этапах исторического развития между ними и нами расстояния были различными, что и показано на рисунке. На этапах 1, 2, 3, 4 и далее расстояния между ними и нами были — Г1, Г2, ГЗ, Г4 и так далее.

Что здесь важно определить? Прежде всего то, что ни мы, ни они не были ни в один из моментов времени ни в «аду», ни в «раю», а развивались с конкретными историческими издержками при конкретном историческом результате. В этом смысле задача (рис. 2) рисунка, прежде всего, демифологизировать утверждение о том, что «у них — хорошо, а у нас — плохо». Причем такая демифологизация отличается от политической и идеологической дискуссии тем, что не стремится вести спор по поводу понятий «плохо» и «хорошо», а просто снимает эти понятия, заменяя их двумя точками в фазовом пространстве исторических результатов. Разница, как мы увидим, существенная.

Рис. 2

Итак, к существующему на сегодняшний день состоянию двух систем — А и В. Можно констатировать, что с точки зрения возможностей дальнейшего развития обе они подошли к критическому барьеру, обозначенному на рисунке С — С.

Суть этого барьера состоит в том, что перейти его, продолжая двигаться в привычном направлении, не может ни система А, ни система В. Налицо общецивилизационный кризис. Принципиальным здесь для нас является то, что, как только мы вводим «время» как параметр в нашу модель, мы сразу же оказываемся по ту сторону формулы «у них — хорошо, у нас — плохо». Образно говоря, мы должны от метафоры «они живут в номере-люкс в роскошной гостинице, а мы — в концлагере», метафоры, предполагающей возможный переход из «нашего концлагеря» в «их гостиницу», желательно в «номер-люкс» или, по крайней мере, в любой приличный «номер», перейти к другого рода метафорам. Таким, в которых фигурирует время.

Например, мы едем к последнему полустанку вместе с ними в одном, общецивилизационном поезде. Они при этом едут в спальном вагоне-люкс, — а мы в гнусной теплушке. Но осталось лишь пять минут до конечного полустанка, когда и мы, и они начнем выходить из вагонов. Или, что может быть точнее, пять минут осталось и нам, и им до катастрофы, в которой и мы, и они погибнем. Фактически одновременно. Так стоит ли думать о том, как «перебраться» в более приличный вагон, или же нужно размышлять на другом уровне!