Седьмой свиток

Другой рукой Харпер расстегнул пуговицы ее рубашки до самого пояса. Ройан слегка откинулась назад, упрощая его задачу. Николас с восторгом обнаружил, что под тонким хлопком нет лифчика. Он обхватил одну из грудей — она оказалась маленькой и твердой, как раз помещалась в ладонь. Англичанин нежно сжал сосок пальцами. Тот набух и затвердел, словно спелая земляника.

Николас оторвался от ее губ и склонился к груди. Ройан негромко застонала и одной рукой направила его голову, глубоко вздохнув, когда он взял ее сосок в рот. Она вонзила ногти ему в спину, как кошка, отвечающая на ласку. Все ее тело трепетало в его объятиях, но через некоторое время Ройан отвела голову Харпера. На мгновение Николасу показалось, что она отвергает его. Но Ройан только вложила ему в рот другой сосок и снова резко выдохнула, когда он коснулся его губами.

Ройан все больше теряла голову, да и его возбуждение росло. Он не мог уже сдерживаться. Рука мужчины скользнула вниз по ее животу, ладонь легла на мягкий холмик лобка. В тот же миг она резко отстранилась и вскочила на ноги, расправляя одежду и застегивая рубашку дрожащими пальцами.

— Прости меня, Ники. Я хочу тебя, Бог свидетель, как я хочу тебя. Но, — Ройан покачала головой, все еще тяжело дыша, — не сейчас. Пожалуйста, прости меня, Ники. Я разрываюсь между двумя мирами. Половина меня безумно хочет тебя, а другая не позволяет…

Он поднялся и целомудренно поцеловал ее.

— Спешить нам некуда. Хороших вещей и подождать приятно, — проговорил Николас, легонько касаясь губ Ройан. — Пойдем! Я отведу тебя домой.

Следующим утром, когда было еще темно, первый отряд монахов, обещанный Маи Метеммой, поднялся по ущелью, разбудив своим пением лагерь. Все вышли из шалашей поприветствовать длинную колонну обитателей монастыря.

— Боже мой! — зевнул Николас. — Похоже, мы начали новый крестовый поход. Они, должно быть, вышли в середине ночи, чтобы добраться сюда в этот час. — Он отправился к Тессэ и заявил ей: — С этого момента ты назначаешься официальным переводчиком. Сапер не знает ни слова ни по-арабски, ни по-амхарски. Не отходи от него.

Как только полностью рассвело, Мек и Николас вышли из лагеря подготовить зону заброски снаряжения. К полудню они пришли к выводу, что надо использовать саму долину. По сравнению с окружающими ее скалами местность в ней была ровной и достаточно свободной от препятствий. Заброску следовало производить как можно ближе к будущей плотине, потому что каждая миля, которую пришлось бы тащить снаряжение, неимоверно увеличивала затраты времени и сил, столь нужных для работы.

— Время — наш основной сдерживающий фактор, — объяснил Николас Меку, когда они стояли возле выбранной зоны заброски следующим утром. — До начала сезона дождей каждый день на счету.

Мек посмотрел на небо:

— Моли Бога о поздних дождях.

Они разметили место заброски на милю ниже по реке, в самой широкой части долины с удобным подходом через разрыв в холмах. Джанни предстояло лететь низко и ровно около пяти миль с поднятыми закрылками и распахнутым погрузочным люком.

— Что ж, подходит, — заметил Мек, оглядывая зубчатые скалы, окружающие их. — Твой толстый друг умеет летать?

— Летать? Да он наполовину птица.

Они спустились по долине, чтобы разместить маркеры и сигнальные ракеты. Маркеры выглядели как кресты из кварца. Их расположили в середине поля, сделав хорошо заметными с воздуха. Сапер трудился выше по долине. Его силуэт выделялся на фоне неба — он расставлял дымовые шашки, отмечающие приближение к зоне заброски.

Николас обернулся и посмотрел в противоположном направлении. Там он заметил двух женщин, сидящих на камне в дальнем конце долины. Сапер уже помог им установить сигнальные шашки, означающие конец зоны. (Отсюда Джанни должен был подниматься вверх.)

Потом Харпер обратился к людям Мека, заканчивающим выкладывать последний снежно-белый кварцевый знак. Когда приготовления закончились, командир партизан приказал всем покинуть зону выброски. После этого, прихватив радиостанцию, он и Николас поднялись к Саперу. Мек помог Уэббу раскинуть антенну. Затем радио включили и тщательно настроили на условленную волну, и только тогда Харпер нажал кнопку микрофона.

— «Толстая Долли». Слышишь меня, «Толстая Долли»? — проговорил он, но в ответ донеслись только хрипы и писк. — Наверное, они опаздывают, — предположил Николас, стараясь не показывать волнения. — В этот раз Джанни летит прямо с Мальты. После первой выброски он вернется на вашу базу в Судане за вторым грузом. При удаче мы получим оба груза до завтрашнего полудня.

— Если толстяк вообще прилетит.

— Джанни — настоящий профи, — проворчал Николас. — Он будет на месте. — Англичанин поднес микрофон к губам. — «Толстая Долли», ты слышишь? Отбой.

Каждые десять минут он снова посылал призывы в тишину эфира и, не получая ответа, мысленным взором представлял суданские МиГи, нацеливающие свои ракеты, и старый «геркулес», падающий в клубах пламени.

— Ответь, «Толстая Долли», — в очередной раз взмолился Харпер.

И наконец в наушниках раздался тонкий скрипучий голос: