Седьмой свиток

Монах напротив Ройан опустошил бутылку, но, когда послушник двинулся к нему, чтобы наполнить, замахал рукой, закричав:

— Катикала!

Остальные с радостью подхватили клич:

— Катикала! Катикала!

Послушники поспешно вышли и вернулись с дюжиной бутылей прозрачного напитка и медными пиалами размером с чайные чашки.

— Этого надо опасаться, — снова предупредила Тессэ.

И Николасу, и Тессэ удалось украдкой вылить содержимое чаш на тростниковый ковер, а монахи жадно приникли к крепкому напитку.

— Борису уже хорошо, — заметил Николас, поглядев на Ройан.

Лицо русского покраснело и покрылось потом. Он, по-идиотски улыбаясь, опрокинул еще одну чашку.

Воодушевленные катикалой, монахи принялись за игру. Один из них заворачивал кусок рагу в хлеб и потом, капая жиром, поворачивался к соседу. Жертва открывала рот до предела, и внимательный сосед засовывал туда свой подарок. Разумеется, кусок был таким большим, что человек рисковал задохнуться.

Кажется, по правилам игры запрещалось пользоваться руками, чтобы запихнуть угощение в рот. Также нельзя было заляпать одеяние и забрызгать соусом сидящих вокруг. Муки несчастного становились источником нездорового веселья. Когда он наконец умудрялся проглотить еду, к его губам подносили медную чашу катикалы в награду. Предполагалось, что ее содержимое отправится следом за инжером с уатом.

Джали Хора, разогревшись от тея и катикалы, рывком поднялся на ноги. В правой руке он держал сверток инжера, с которого капал соус. Старик двинулся через зал, и сначала путешественники не поняли его намерений. Все собрание наблюдало за аббатом с интересом.

Неожиданно Ройан застыла на месте и прошептала в ужасе:

— Нет! Пожалуйста, нет! Спаси меня, Ники. Пусть это случится не со мной.

— Тебе придется заплатить эту цену за то, чтобы побыть первой леди на собрании, — отозвался Харпер.

Джали Хора шел к Ройан по довольно странной траектории. Соус с куска, который он держал в руке, стекал по локтю и капал на пол.

Оркестр у стены начал веселую мелодию. Как только аббат остановился перед Ройан, покачиваясь и едва не скрипя, как старый экипаж, музыканты заиграли с удвоенной силой, забив в барабаны.

Аббат протянул подарок. Бросив последний отчаянный взгляд на Николаса, Ройан смирилась с неизбежным. Она закрыла глаза и открыла рот.

Под рев одобрения, свист дудок и бой барабанов Ройан жевала из последних сил. Лицо у нее покраснело, из глаз потекли слезы. В один момент Николас подумал, что она признает поражение и выплюнет все на пол. Но молодая женщина кусок за куском сумела проглотить еду и откинулась на спину.

Публика не сводила с Ройан глаз. Аббат неуклюже опустился на колени рядом с ней и обнял, едва не лишившись митры. А потом, не разжимая объятий, уселся возле женщины.

— Еще одна твоя победа, — сухо заметил Николас. — Подожди немного, и он повалится к тебе на колени, если вовремя не сбежишь.

Ройан сразу поняла опасность. Она быстро схватила бутылку катикалы и наполнила чашу до краев.

— Выпей ее, дружок, — сказала Ройан, поднося пиалу к губам Джали Хоры.

Аббат принял вызов, но ему пришлось отпустить ее, чтобы сделать глоток.

Неожиданно Ройан так сильно задрожала, что пролила остатки из чаши на старика. Кровь отлила от лица Ройан, ее трясло как в лихорадке. Она не отрываясь смотрела на митру Джали Хоры, которая едва не соскользнула с головы старика.

— Что такое? — тихо спросил Николас и коснулся ее руки. Больше никто в зале не заметил состояния гостьи, но он уже привык чувствовать настроение спутницы.

Ройан все еще смотрела на митру, обратив к ней белое как полотно лицо. Выпустив из рук чашу, она схватилась за локоть Николаса. Хватка ее пальцев оказалась неожиданно сильной, Ройан почти до крови впилась в него ногтями.

— Посмотри на митру! Камень! Синий камень! — выдохнула она.

И тогда Харпер увидел среди кусков стекла и полудрагоценных камней то, что так потрясло Ройан. Там красовалась идеально круглая синяя керамическая печать размером с серебряный доллар. В центре было изображение египетской боевой колесницы, а над ней — легкоузнаваемый ястреб со сломанным крылом. Картинку окружала надпись, сделанная египетскими иероглифами. Англичанину потребовалось не много времени, чтобы прочитать:

Я — ПОВЕЛИТЕЛЬ ТЫСЯЧИ КОЛЕСНИЦ

Я — ТАИТА, ПОВЕЛИТЕЛЬ ЦАРСКОГО КОНЯ

Ройан отчаянно хотелось сбежать из угнетающей атмосферы пещеры. Уат, проглотить который ее заставил Джали Хора, плохо взаимодействовал с теем, и от этого еще отвратительнее казался запах грязных котлов из-под еды, смешанный с парами катикалы. Некоторые монахи напились до бесчувствия, и к тяжелому воздуху переполненного помещения добавилась вонь от рвоты.