Седьмой сын

Я вспомнил о черных липких лепешках и содрогнулся. На Долгом Хребте пропал ребенок, который даже не умел ходить. Что, если его украла Костлявая Лиззи? Вдруг лепешка была пропитана его кровью? А что случилось с тем ребенком, которого искали жители деревни? Что, если Костлявая Лиззи утащила и его, чтобы Мамаша Малкин смогла им подкрепиться, когда вылезет из ямы? Значит, ребенок сейчас может находиться в доме Костлявой Лиззи!

Я заставил себя продолжить чтение.

Тринадцать лет назад, ранней зимой, Мамаша Малкин и ее внучка Костлявая Лиззи поселились в Чипендене. Вернувшись из зимнего дома в Англзарке, Ведьмак решил не терять времени зря и начал борьбу с ведьмами: он изгнал Костлявую Лиззи и, связав Мамашу Малкин серебряной цепью, посадил ее в яму в своем саду.

Казалось, Ведьмака мучили сомнения: ему совсем не хотелось хоронить ее заживо, но выбора не было, и он объяснил почему. Убивать ведьму было слишком рискованно – она обладала огромной силой и могла воскреснуть, став еще более опасной.

Хватит ли у нее сил сбежать? Еще одна лепешка – и она запросто согнет железные прутья и вылезет из могилы. Третью порцию она уже не получит, но вдруг и двух достаточно? В полночь она может выбраться из ямы. Что же мне тогда делать?

Если бы Мамашу Малкин удалось связать серебряной цепью, ее следовало бы закрепить поперек ямы, чтобы ведьма не выбралась. К сожалению, серебряная цепь всегда хранилась в сумке Ведьмака, а ее он унес с собой.

При выходе из библиотеки я увидел длинный список на пожелтевшей бумаге, висевший на двери. На нем рукой Ведьмака было написано тридцать имен. Мое имя – Томас Дж. Уорд – было в самом низу, а над ним – имя Билли Бредли. Оно было зачеркнуто, а рядом стояли три буквы – ПСМ.

Я похолодел: совершенно очевидно, что Билли Бредли погиб, а эти буквы означают «Покойся с миром». Примерно две трети имен из списка были зачеркнуты, из них девять учеников были мертвы.

Возможно, кто-то из них просто не прошел испытания Ведьмака и отправился домой после месяца обучения. Меня беспокоило другое – что случилось с Билли Бредли и остальными? Тут я вспомнил слова Алисы: «…если не хочешь закончить так же, как последний ученик старины Грегори».

Откуда Алиса узнала, что случилось с Билли? Кажется, об этом знали все вокруг, кроме меня. А может, ее семья имела к этому отношение? Надеюсь, что нет, но мое беспокойство только усилилось.

Я решил не терять времени и отправился в деревню. Наверняка мясник общался с Ведьмаком, раз у него хранился мешок учителя. Я собирался рассказать ему о своих подозрениях и уговорить пойти на поиски ребенка в дом Костлявой Лиззи.

В полдень я добрался до лавки мясника, но она оказалась закрыта. Я постучал в двери еще пяти домов, прежде чем мне открыли. Оказалось, что мясник вместе с остальными мужчинами ушел на поиски ребенка в сторону холмов, и они вернутся только к полудню следующего дня, потому что оттуда они собирались пойти через долину к подножию Долгого Хребта, где пропал первый ребенок – там они тщательно все обыщут и переночуют.

Я остался совсем один, и мне придется рассчитывать только на себя. Грустный и напуганный, я возвращался к дому Ведьмака. Я прекрасно понимал: если Мамаше Малкин удастся выбраться из могилы, то к утру ребенок будет уже мертв. А еще я знал, что спасти его могу только я.

Глава 9 На берегу реки

Вернувшись в дом, я пошел в комнату, где Ведьмак хранил походную одежду, и взял один из его плащей. Конечно, он был мне велик и волочился по земле, а капюшон спадал на глаза, но от холода плащ защищал. Еще я взял один из его посохов, чтобы легче было идти, – он был короче остальных и толще на конце.

Когда я наконец вышел из дома, было около полуночи. На небе не было ни облачка, и высоко над деревьями светила полная луна. В воздухе пахло дождем, а с запада дул свежий ветер.

Я пришел в сад и сразу направился к могиле Мамаши Малкин. Мне было очень страшно, но, кроме меня, никто этого сделать не мог. К тому же я один был во всем виноват. Если бы я только рассказал Ведьмаку о той встрече с Алисой и о возвращении Костлявой Лиззи! Учитель бы все уладил и не попался в ловушку друзей ведьмы, которые заманили его в Пендл.

От этих размышлений на душе скребли кошки – ведь ребенок с Долгого Хребта мог бы выжить. Я чувствовал огромную вину и не мог даже думать о том, что жизнь еще одного ребенка находится под угрозой.

Я прошел мимо второй могилы, где вниз головой была похоронена мертвая ведьма, а затем, ступая еле слышно, подошел к третьей яме. Сквозь деревья пробивался лунный свет, освещая могилу. Взглянув на нее, мне сразу стало все ясно.

Я опоздал.

Железные прутья были раздвинуты еще шире, образовав круг. В эту дыру смог бы протиснуться даже грузный мясник. Но сколько я ни вглядывался в черноту могилы – ничего не увидел. Меня тешила слабая надежда, что ведьма могла устать, пытаясь выбраться наружу, и теперь без сил лежит на дне ямы.