Седьмой Владыка. Начало (СИ)

Загадочный лучник подошел ближе, практически не издавая при этом звуков, и почтительно склонил голову передо мной. Надо-же — и как он без единого пояснения умудрился понять, кто я такой? Но сильнее я удивился, стоило следопыту поднять голову и произнести:

— Для меня честь встретиться с вами, Владыка.

Удивлен я был не его голосом, чем-то напоминающим о трескучих морозах. Нет, удивили меня абсолютно белые глаза демона, которыми он глядел словно бы сквозь меня.

— Ты что, слеп? — удивленно спросил я.

— Увы, — кивнул тот.

Я вновь окинул взглядом его фигуру, присмотрелся к луку за спиной и еще разок глянул на тушу застреленного сосулькой жука.

А этот демон, кажется, интересный парень.

Глава 17

Хейк — так звали слепого следопыта. Да, знаю, звучит малость странно, но он и впрямь был слеп, при этом каким-то образом умудряясь ориентироваться в пространстве получше нас, зрячих.

Более того, по словам Камии, Хейк был едва-ли не лучшим в своем деле. Мало того, что он умел перемещаться незаметно и практически бесшумно, так еще и чувствовал себя в подземельях увереннее даже, чем Кутар. А Кутар — кобольд, мать его. Существо, рожденное в этих подземельях и знающее их как свои пять пальцев.

Убедиться в умениях слепца я имел возможность почти сразу, так как решил не откладывать и приказал вести нас к жуку-помощнику. Хейк тут-же занял место во главе группы и повел нас подземельями, периодически давая знак остановиться и исчезая из виду на несколько мгновений.

Как бы я не пытался вовсю пялиться ему в спину, в итоге все равно умудрялся не вовремя моргнуть и упустить тот момент, когда следопыт растворялся в тени колонн или каменных сооружений древних.

— Как ему это удается? — спросил я в какой-то момент у Камии, пораженный очередным исчезновением следопыта.

— Хейк с рождения слеп, — ответила высшая. — Будучи лишенным одного чувства, он за годы жизни до предела обострил остальные. Естественно, применял он для этого различные техники совершенствования организма и проводил долгое время в медитациях, постигая себя и свои возможности.

— И все это без магии? — удивился я.

— Он утверждает, что да. По его словам, овладеть подобными навыками в теории может любой, просто для этого нужно уделять время тому, на что способные видеть зачастую не обращают внимания и считают незначительным.

— Ты многое о нем знаешь, — заметил я с любопытством. — Что, давно знакомы?

— Я знала еще его родителей. Сражалась с жуками бок о бок с его отцом — он был главой бригады, в которой я когда-то состояла. Это было еще до моего Окрыления.

Здесь уточню, что демоны не рождаются высшими — они таковыми становятся. Считается, что в душе каждого демона с рождения заключен осколок их родного мира, который способен в какой-то момент пробудиться и даровать носителю силы высшего и все причитающиеся плюшки — магию, мощную ауру и боевую форму. А также возможность призывать самые настоящие крылья, благодаря чему этот процесс и называется Окрыление.

Правда вот условия для этого ну максимально размыты и зачастую сводятся к тому, что нужно просто достойно себя проявить. Уж не знаю, так ли это на самом деле, но, судя по нынешнему количеству высших демонов в Краю, необходимо соблюсти еще какие-то требования. Причем для всех они разные, ведь кто-то окрыляется, до конца сражаясь в безнадежной битве, кто-то в попытке овладеть недоступной магией, а кто-то и при иных, более специфических условиях.

Из того, что мне известно, существует так-же одна теория, которая гласит, что для Окрыления демону следует осознать себя чем-то большим, чем он является на первый взгляд и чем привык сам себя считать. Выйти за рамки восприятия своего положения в мироздании или как-то так. В общем, теория интересная, но для понимания малость сложновата. Да и придерживаются ее немногие — большинство демонов предпочитают не искать причин и воспринимать Окрыление как некий сакральный процесс, никак не зависящий ни от чего, кроме высших сил и сознательно стремиться к которому не стоит.

Ну, вы же помните — минимум самостоятельности, максимум исполнительности. А о высоком пусть кто-то другой размышляет.

Но вернемся к беседе с Камией.

— Давно это случилось? — спросил я. — Твое Окрыление.

— Двадцать лет или около того, — отозвалась высшая. — Я уже точно не помню. Это произошло в бою с жуками — отец Хейка тогда умер у меня на руках. Он был и мне за отца, так что горе и ярость, которые мной овладели в тот момент, представить нетрудно. Сам Хейк еще в пеленках барахтался, ну я и взялась в итоге помогать его матери по мере сил. Понемногу втягивалась, видела, как мелкий растет и вопреки всему превращает свой недостаток в главное достоинство. Это было… воодушевляюще. Не удивлюсь, если когда-нибудь Хейк и сам окрылится — уж если кто и достоин такой чести, то это точно он.