Седьмой воин

– Нет, вы все уедете. Вы должны уехать. Или я перережу себе горло на ваших глазах.

Передние разбойники вынырнули из-за сопки, и поскакали к броду.

Ерофей поглядел на них, потом на старика. Кивнул.

– Пусть будет по-твоему, Сасыкбай.

– Мое настоящее имя Шакир, – ответил старик. – Я бы попросил передать последнее слово, да некому. Разве что Абдикену. И Серке. Жаль, что я с ним ругался.

Поглядел на татей, добавил:

– Краток был радости день.

Ерофей посмотрел на него, отвернулся, и погнал коня по тропке. Чуть помедлив, за ним последовали Атымтай и Беррен.

Заехав на верхушку холма, Ерофей оглянулся.

Неугомонный дед укрылся за кустами с топором за поясом. Взялся за валун, расшатывал, чтобы в нужный миг спустить вниз по дорожке. Словом, основательно приготовился задержать супостата.

Тати, меж тем, только вошли в воду.

Московит закашлялся. В боку кололо. Нога опухла. Конь захрипел, и помчался дальше.

Солнце стояло высоко. Невыносимая жара.

Глава 15. Накануне

Когда подъехали к аулу, Абдикен и другие старики навстречу вышли. Стояли за оградой с копьями в руках, вход сторожили.

– А где Сасыкбай? – спросил старейшина. – Серке сказал, он с вами.

Промолчал Ерофей. Головой покачал только.

– А этот ваш, мерген? – спросил тогда Абдикен. – Которому я табун обещал. Тоже?

Ерофей кивнул.

– Пусть души их попадут в рай, – пробормотал глава аула.

Сгорбился, побрел вглубь аула. Совсем согнули человека злые вести.

– За вами была погоня? – спросил Ултарак, другой старик. Вытянул шею, вглядывался в темную степь за спинами пришельцев.

– Была, – ответил Ерофей. – Да только Сасыкбай их задержал.

– Проезжайте, – сказал Ултарак. – Отдохните. Скоро все там будем, вслед за Сасыкбаем.

Заехали в аул. Ерофей пошел проведать лошадок.

Из полумрака навстречу вынырнула огромная фигура. Тауман обнял его, сломанные ребра сразу обожгли огнем.

– Ловко мы вас вытащили? – радостно спросил гигант. – Это все Серке с Заки придумали. Кокжал, небось, желчью подавился.

Он еще ничего не знал. Пришлось поведать.

Опустил Тауман голову. Закручинился.

– Эх, хорошие были люди. Пойду заколю в их память барашка, да напьюсь арахи.

– Скоро лиходеи будут, – предупредил Ерофей. – Много брюха не набивай.

Великан махнул ручищей. Скрылся за кибиткой.

Ерофей отправился дальше.

Сивка радостно фыркала при виде хозяина, а Каурка трясла головой и пряла ушами. Не переставая.

– Вестимо, милая, вестимо, – Ерофей потрепал лошадку по гриве. – Много народу поляжет вскорости.

Все в ауле так и ходили, как в воду опущенные.

Ерофей пошел отдохнуть. Только прилег в пустой кибитке Сасыкбая, как вошли люди. В полумраке не сразу разглядел сгорбленного Абдикена и широкоплечего Серке.

– Ну, как ты? – спросил Серке, наклонясь.

– Я-то сдюжу, – ответил Ерофей. – А вот Кармыс и Сасыкбай там остались.

– Знаю, – голос Серке чуть треснул. – Сказали уже.

– Опять из-за меня люди голову сложили. Ох, и тяжко сей груз тащить. Не могу уже.

И Ерофей отвернулся к хлипкой стенке кибитки.

Серке уселся рядом на кошму.

– Э, Ереке, брось причитать. Не ты виноват, а наша влюбленная парочка. Из-за них все завертелось. Да и я хорош. На ночь дозор не выставил.

– Нет, Серке. Надо было Кармыса силой утащить. Несмотря на кинжал. И Сасыкбая не оставлять.

– Ереке, они сами выбрали свой путь. Не нам судить. У нас другие заботы. Кокжал скоро придет. Навалится всем скопом. Что делать будем?

Промолчал Ерофей.

– Ереке, неужто Сасыкбай зря погиб? Надо спасти аул, – сказал Абдикен.

– Не знаю я. Видно, и впрямь наши пути здесь закончатся. Идите отсюда, дайте отдохнуть.

Подождали гости еще немного. Помолчали. Да и вышли, пес с ними.

Душно было в кибитке. В темноте звенели гнусы. Не спалось.

Ворочался Ерофей на жаркой кошме. Забылся чутким сном. Приснился ему давешний мальчишка, Жугермек. Бегал опять вокруг с шкатулкой в руках, хохотал, в руки не давался. А потом Сасыкбай приснился. Закинул окровавленный топор на плечо, смотрел молча.

Собаки залаяли, так Ерофей сразу проснулся. Поднялся, взял шкатулку Рузи, вышел из кибитки.

Ночь в степи. Мерцали звезды, дул прохладный ветерок.

Собаки умолкли. Чего там стряслось?

Похромал московит по аулу. Вроде тихо все. Нет еще лихих людей. И впрямь завтра разом навалятся.

Неподалеку от тына росло низкое деревце с густой листвой, рядом колодец вырыли.

Когда Ерофей мимо прошел, почудилось движение под деревцем. Пригляделся. Две тени замерли.

Достал кинжал, сказал:

– Выходите, зело борзо. И без шалостей.

Зашевелились тени, полезли из-под дерева.

– Свои, Ереке, – раздался голос Атымтая. – Не кричите.

Ох, верно. Молодежь неразлучная. Несчастные влюбленные. Подошли, встали перед Ерофеем.

– А, это вы, – пробурчал он. – Поспали бы, что ли.

– Не до сна, Ереке, – ответил Атымтай.

Гайни стояла рядом, голову опустила. Лицо в темноте не видно.

– Скоро все тут… – начал было недовольно Ерофей. Потом посмотрел на парня и девушку, на их улыбки, и умолк.

– Как только с Кокжалом разберемся, попрошу у Буркан-ага благословения на свадьбу, – сказал парень.

Гайни отвернулась, прикрыла лицо рукавом.