Съедобная экономика. Простое объяснение на примерах мировой кухни

Так что по приезде в Британию я просто обязан был попробовать рожь — не мог же я позволить себе и впредь практически ничего не знать о зерне, играющем столь важную роль в сюжете одного из моих любимых детективов. Первой моей едой из этого зерна стали британские ржаные хрустящие хлебцы Ryvita. Мне очень понравился ореховый и слегка кисловатый вкус ржи, и я часто ел эти хлебцы в качестве перекуса поздним вечером, когда аспирантом допоздна засиживался за книгами. Потом были разные виды ржаного хлеба. Темный ржаной хлеб, похожий на немецкий пумперникель (pumpernickel), показался мне немного плотноватым, но более «пушистые» сорта, особенно с тмином, мне очень понравились. Позже, во время поездок в Финляндию, я просто влюбился в финские ржаные хлебцы, особенно с примесью муки из сосновой коры. (Кстати, ею когда-то питались голодавшие финны; Финляндия последней из европейских стран пережила массовый голод, вызванный природными причинами; случилось это в 1866–1888 годах.) Когда их ешь, такое впечатление, будто стоишь в чаще прохладного северного леса.

Рожь родом из современной Турции, но постепенно она стала символом североевропейских пищевых систем; это на редкость выносливая зерновая культура, которая хорошо растет в суровых северных краях, где ее более нежная сестра, пшеница, не выживает. Если считать по общему объему потребления, то больше всего ржи едят в России, а при пересчете на душу населения — в Польше. Польша также является крупнейшим экспортером этого зерна. Но чемпионом мира по выращиванию ржи при этом считается Германия: на ее долю приходится на 33% больше урожая, чем у ближайшего конкурента, Польши[170]. Рожь — настолько важная для Германии культура, что даже занимает видное место в историографии этой страны.

«Брак железа и ржи» — так прозвали политический союз, заключенный усилиями Отто фон Бисмарка, первого канцлера объединенной Германии, между юнкерами — дворянами-землевладельцами (которые жили в основном в Пруссии) — и недавно зародившимся классом капиталистов в тяжелой промышленности (сосредоточившимся в Рейнской области, на западе страны).

В 1879 году Бисмарк предал национал-либералов, своих партнеров по коалиции с момента объединения Германии в 1871-м, которые среди прочего выступали за свободную торговлю. Он создал новый блок протекционистского толка, убедив юнкеров, производивших рожь и из-за этого имевших большое политическое влияние, согласиться на пошлинную защиту для рейнской тяжелой промышленности, в частности железной и сталелитейной, которой в те времена приходилось конкурировать с гораздо более сильными британскими производителями. Чтобы этого добиться, он предложил самим юнкерам пошлинную защиту от дешевого американского зерна; оно начало наводнять европейские рынки благодаря стремительному увеличению числа земледельческих поселений в североамериканских прериях (вы наверняка помните американскую телевизионную драму 1970-х годов «Маленький домик в прериях»; также см. главу «Бамия»). Способствовало распространению американского зерна и бурное развитие железных дорог, по которым стало возможно доставлять урожай из прерий в основные морские порты восточного побережья.

Союз между производителями ржи и железа при посредничестве «железного канцлера» мощно стимулировал подъем экономики Германии. Это позволило новым отраслям тяжелой промышленности — металлургической, сталелитейной, машиностроительной, химической — расти и крепнуть за надежными стенами государственного протекционизма и со временем догнать ведущих производителей Британии. Правда, такая политика означала и более высокие цены на продукты питания для соотечественников, чем если бы на рынке сельскохозяйственных товаров велась свободная торговля. Впрочем, благодаря успешной индустриализации доходы большинства граждан Германии выросли, и более высокие цены на продукты не имели очень уж большого значения.

Тут надо сказать, что наследие Бисмарка развитием немецкой тяжелой промышленности не ограничилось. Еще одним великим творением этого политика, возымевшим даже большее влияние, — причем далеко за пределами его родной Германии, — стало создание государства всеобщего благосостояния.

Многие думают, что государство всеобщего благосостояния — это детище прогрессивных политических сил, например американских демократов нового курса, британской лейбористской партии или скандинавских социал-демократов, но на самом деле первым его создал именно архиконсерватор Отто фон Бисмарк.

В 1871 году, вскоре после объединения Германии, до того времени раздробленной на десятки политических образований (около трехсот, если вернуться к XVIII веку), Бисмарк ввел программу страхования рабочих от несчастных случаев на производстве. Программа эта охватывала лишь ограниченный круг работников и не являлась универсальной системой, но это было первое в мире государственное страхование для трудового народа.