Съедобная история человечества. Еда как она есть – от жертвоприношения до консервной банки

Важно то, что никто никогда не принимал осознанного решения о переходе к совершенно новому образу жизни. Всегда люди делали то, что имело смысл в то время: зачем кочевать, когда можно поселиться рядом с водоемом, в котором хороший запас рыбы? Если на источники дикой пищи нельзя положиться, почему бы не посеять некоторое количество зерен для увеличения предложения? Число протофермеров медленно росло, и зависимость от выращенных продуктов приняла форму постепенного сдвига в сторону сельского хозяйства, а не стремительного изменения образа жизни. В какой-то момент незаметная линия была пересечена, и люди попали в полную зависимость от сельского хозяйства. Произошло это, когда ресурсы «дикой» пищи в окрестностях были полностью исчерпаны, а для поддержания населения потребовались новые резервы. С тех пор производство дополнительного объема продовольствия с помощью сельского хозяйства стало не дополнительной опцией, а обязательной. Возврат к образу жизни кочевого охотника-собирателя стал невозможен, по крайней мере, без значительных человеческих жертв.

Миграция фермеров или распространение фермерства?

Фермерство задает вторую загадку. Поскольку сельское хозяйство укоренилось в разных частях света, возникает вопрос: почему оно распространилось почти везде? Одна из возможностей заключается в том, что фермеры двинулись во все стороны, вытесняя или истребляя охотников-собирателей. Возможно, последние решили следовать примеру фермеров и сами становились ими, используя их методы одомашнивания животных и растительных культур. Эти два варианта известны как «демическая диффузия» и «культурная диффузия» соответственно. Так это фермеры «пошли по свету» или сама идея сельского хозяйства завоевала мир?

Идея, что фермеры покидали родные места вместе со своими культурами и технологиями, подтверждается археологическими свидетельствами из многих частей мира. Результатом фермерской экспансии стала «волна прогресса», сосредоточенная в районах, где впервые произошло одомашнивание животных и растений. Так, Греция, вероятно, была колонизирована фермерами, прибывшими морем с Ближнего Востока между 7000 г. до н. э. и 6500 г. до н. э. Археологи нашли очень мало стоянок охотников-собирателей, но сотни ранних фермерских хозяйств. Точно так же фермеры, прибывающие в Японию из Китая через Корейский полуостров, прививали, вероятно, на островах культуру выращивания риса (примерно с 300 г. до н. э.). Лингвистические свидетельства также подтверждают идею миграции фермеров из сельскохозяйственных земель – языки распространялись так же, как и методы ведения сельского хозяйства. Распространение языковых семей в Европе, Восточной и Юго-Восточной Азии, в Океании и на Мадагаскаре в целом совпадает с археологическими данными о распространении сельского хозяйства. Сегодня почти 90 % населения мира говорят на языках, принадлежащих к одной из семи языковых семей и относящихся к двум сельскохозяйственным регионам: Плодородному полумесяцу (условное название региона на Ближнем Востоке, в котором в зимние месяцы наблюдается повышенное количество осадков. – Прим. перев.)и части Китая. Языки, на которых мы говорим сегодня, как и названия продуктов, которые мы едим, вышли из тех языков, на которых говорили первые фермеры.

Тем не менее есть свидетельства, что охотники-собиратели не всегда оттеснялись или истреблялись прибывавшими фермерами, но жили рядом с ними и в некоторых случаях тоже становились фермерами. Ярчайший пример можно найти на юге Африки, где охотники из Койсана приняли евразийский скот с севера и стали скотоводами. В Европе археологи также нашли несколько мест, где фермеры и охотники-собиратели жили рядом и торговали друг с другом. Те и другие имели совершенно разные представления о том, какие места желательны для поселения, поэтому, пока были подходящие экологические ниши для охотников-собирателей, практически исключались какие-либо причины, мешавшие их сосуществованию. Однако охотникам-собирателям, живущим рядом с фермерами, постепенно становилось все труднее. Фермеров мало беспокоило состояние продовольственных ресурсов вблизи их поселений, поскольку они имели постоянную пищу. Охотников-собирателей, напротив, тревожила чрезмерная эксплуатация растительных ресурсов. В конце концов они либо присоединялись к фермерским общинам, либо начинали вести собственное хозяйство, либо были вынуждены переезжать на новые места.