Седой Кавказ

… Ближайший железнодорожный тупик только в далеком райцентре Байкалово, и Ансар будучи экспедитором постоянно сидит там на приемке продукции. Ровно треть стройматериалов, а это все – начиная от металла и леса до цемента и кирпича, поступает в колхоз, остальное на месте перепродается: таков уговор.

В отсутствие Ансара его функции бригадира выполняет Арзо, в строительстве он ничего не соображает, поэтому не во что не лезет, зато теперь живет в отдельном доме, когда хочет ест, когда хочет спит, и чеченки-поварихи для него готовят отдельные диетические блюда.

К сентябрю операция с госстрахом завершена, после возмещения расходов подвели итог, получилось, что Самбиев, как и два партнера с этой стороны получил восемь с половиной тысяч. Хотя деньги и большие, Арзо понимает, что его облапошили, в подтверждение этого Ансар и Кузьиванов покупают в Свердловске с базара по «Волге», что стоит 25-30 тысяч, и следом, у Нины новая квартира с новой мебелью. А по Вязовке пошел слух, что то же самое сделал и Кузьиванов для сына.

Вязовка – не Грозный – здесь народ себя дурить не даст, богато жить – тоже. Начались перетолки, сплетни, потом возмущение и открытое обвинение председателя в воровстве. Кузьиванов, испугавшись, слег в больницу в райцентре, через месяц выяснилось, что он уволился из колхоза и устроился в районном агропроме каким-то маленьким начальником.

А Ансар с первым снегом законсервировал незаконченные стройки (они ему ныне не интересны), наспех рассчитался с колхозом и бригадой, и уехал, оставив Нину с сыном в новой обустроенной квартире. С Арзо он вел себя в последнее время отчужденно, видимо, стыдился в глаза смотреть и вместо положенных по расчету за строительство пяти тысяч отдал семь, и то вручил их не сам, а через посредника-земляка. Так и не попрощавшись, через Нину извинившись, «в связи с проблемами на Кавказе» Ансар неожиданно исчез. Зато остальные земляки – члены бригады шабашников, закончив сезон, преобразились; они благодарили Арзо. Сочувствовали, что не может с ними уехать, даже плакали.

В середине октября, по телеграмме Арзо, буквально на день к нему приехал зять – муж младшей сестры Деши – Ваха Абзуев, с ним он отправил домой десять тысяч рублей. Еще тысяча частями ушла в Кировскую область, где отбывал срок Лорса.

Мечтая о благоденствии дотационных лет, в колхозе председателем избрали сына бывшего председателя – Героя, двоюродного брата прапорщика Тыквы, тоже Тыкву. С новым председателем Арзо шапочно знаком: увалень лет сорока, имеет диплом, но никак не образование, до сих пор всю жизнь – простой агроном бригады, и вот на тебе – председатель. Теперь Самбиев никакого отношения к колхозу не имеет, но помнит, как на дне урожая пьяный агроном Тыква уступил ему дорогу и вслед прошамкал: «вождь мафии». По слову «вождь» Арзо понял, что это последствия разговоров прапорщика Тыквы.

С наступлением зимы жизнь у Арзо совсем скучная; в неделю раз, а чаще в две, к нему является участковый, заставляет расписываться в журнале за каждый истекший день, выпивает литра два бражки, купленные Самбиевым специально для него, рассказывает до полуночи последние новости района и здесь же засыпает до утра.

Правда, есть у него и некоторые утехи. За редким исключением, почти каждую неделю, обычно в ночь с пятницы на субботу к нему приезжает Света. А раз в десять-пятнадцать дней, когда очень приспичит, Самбиев за литр самогона нанимает местный грузовик и под покровом ночи едет в Вязовку; там он проводит ночь у Веры, симпатичной медсестры. Вера не замужем, у нее сын (поэтому она не может приехать к нему), живет вместе с родителями. Последнее ни его, ни ее не смущает: прошедшим летом своим роскошным видом и щедрыми подарками Арзо покорил сердце красавицы, и теперь у них любовь. Правда, он знает, что она больше любит подарки, в основном в виде денег, нежели его, но это не помеха. В отличие от щупленькой, тихой Светы, Вера – упруго-габаритная, как пружина страстна, в ночь щедра.

О похождениях Арзо знает вся округа, даже байки слагает. Знают об этом и сами девушки (что в селе утаишь?), Света все время вздыхает и плаксиво говорит:

– Скажи, что больше не пойдешь.

– Не пойду!

– Ты надо мной насмехаешься.

– Нет, я так улыбаюсь!

Иной тон с Верой.

– Твоя селедка еще не отъелась? Смотри, мячик проглотит – с шеи не слезет.

Этого Арзо боится, предупреждает Свету – не смей, а она все плачет, говорит любит, издыхает, думает, что Вера во всем виновата, и не знает, что у Арзо другая любовь; очень далеко находится, очень редко пишет, очень его волнует.