Седой Кавказ

Полла зашевелилась, сквозь сон простонала и вновь застыла. Как никогда прежде, Самбиев внимательно вгляделся в ее красивое, чуточку скуластое лицо: только теперь Арзо понял, что она после замужества ничуть не испортилась, а наоборот стала более женственной, привлекательной, и эта худоба ярко обозначила строгие линии лица, еле заметную раскосость глаз и характерность, как у капризного ребенка, вспухленных губ.

Состав дернулся, медленно тронулся. Арзо не выдержал, легонько погладил шелковистость щеки, хотел поцеловать, и только наклонился, как в полумраке блеснули глаза, пышные ресницы заморгали спросонья.

– Не смей, – полусерьезно-полушутя сказала Полла. – Даже болезнь тебя не угомонит. Узнаю Самбиева.

Она села, стала заплетать волосы, стоящий прямо над ней в узком купе Арзо часто задышал, опустился на ее полку, их тела соприкоснулись.

– Самбиев, пересядь.

– Почему ты называешь меня по фамилии?

– Ты – мой пациент, – нескрываемая ирония звучала в ее голосе.

– Я тебя люблю, – со всей серьезностью произнес Арзо.

– Хм, когда ты меня любил, ты так не говорил, но я это прекрасно чувствовала. Теперь ты меня как прежде любить не сможешь, и не пожертвуешь честью ради любви ко мне. Если даже совершишь этот подвиг, то паутина чеченских предрассудков опутает тебя на всю жизнь, логика наших традиций ставит непреодолимый барьер меж нами. И ты ни в чем не виноват… Ты найдешь достойную девушку, а я уже порчена. По крайней мере, для тебя.

– Что ты несешь, Полла? – вскричал Арзо, в упор уставился в строгое лицо девушки.

– Я говорю, как есть, – теперь Полла не обращала внимания на близость Самбиева, на то, как она чувствует его частое, горячее дыхание, и как от соприкосновения их тел, ощущает бешеный ритм его сердца; ее глаза устремлены в никуда, в них тоска, бремя судьбы. – Я всю ночь смотрела на тебя и думала… У нас только три варианта развития взаимоотношений. Первый – мы остаемся хорошими знакомыми, при случайной встрече мило здороваемся и спокойно расходимся. Второй – ты жаждешь меня, клянешься в вечной любви, добиваешься своего и рано или поздно бросаешь, а может, мучаешь меня всю жизнь, сделав из меня простую наложницу… Об этом и не мечтай. И наконец, третий. Ты, вопреки всему, на мне женишься. Тогда это вечная ущербность внутри тебя, и вечная виноватость и обременительность для меня.

– О чем ты говоришь? Какие-то дурацкие варианты?… Я ведь знаю, ты тоже любишь меня!

– Все прошло…

– Дура! – прошипел Арзо, крепко обнял ее.

Полла даже не шелохнулась, сидела в той же бесстрастной позе, только когда мужские руки поползли ниже плеч, она резко отстранила их.

– Самбиев, не унижай меня, не втирай в грязь.

– Я люблю тебя, – задыхался он.

– Я верю, – улыбнулась Полла. – Однако, как ты говоришь, все пройдет, а это тем более.

– Станция Ростов… Ростов-на-Дону, – послышался голос проводника и стук в дверь.

– Все, собирайся. Нас на перроне будет ждать «скорая», когда ты спал, я ходила к бригадиру поезда, и мы звонили в медслужбу Ростова.

На станции в купе ввалилось несколько человек, в том числе и милиционер. Местный врач бегло осмотрел Самбиева, перекинулся несколькими фразами с Байтемировой, собрали постель и белье, и все это вместе с больным быстро поместили в «скорую».

Поллу в машину не впустили. Арзо еще долго вглядывался в маленькое оконце «Уазика», однако Полла растворилась в толпе вокзала.

В городской инфекционной больнице, куда вначале привезли Самбиева, его не приняли, как военнослужащего. В тот же день к полудню его перевезли в окружной военный госпиталь.

Когда в машине военной комендатуры он покидал городскую больницу, случайно увидел у ворот Поллу. Арзо крикнул, чтобы остановились, на что сопровождающий офицер пригрозил посадить его в карцер. А на следующее утро нянечка принесла ему передачу – пакет с несколькими бутылками кефира, минеральной воды и яблоками. На дне лежала небольшая записка. С трепетом развернул ее Арзо.

«Самбиеву А.Д.

Только сегодня нашла твой госпиталь. Говорила с лечащим врачом – вежливый полковник. Передала предварительный эпикриз и предпринятые мной лечебно-профилактические мероприятия. Оказывается, у вас в части эпидемия гепатита. Я думаю, что после окончания лечения, а это месяца два, может три, учитывая неспешность военных, тебя по болезни уволят в запас.

Самбиев, обязательно соблюдай предписания врачей. У тебя серьезное заболевание в тяжелой рецидивируемой форме. Береги себя. Строго соблюдай диету.

Больше мы с тобой не встречаемся. Больше не пиши. Впредь любой контакт с твоей стороны я посчитаю за оскорбление. Это будет второй вариант.

Для нас взаимоприемлем только первый вариант.

Прощай, Арзо.