Седой Кавказ

В сумерках братья направились на родовой надел. Сев на ши-роченные корневища бука-великана, долго беседовали обо всем. В основном говорил Арзо, посвятил брата во все свои дела, без утайки, подробно описал все прошедшие события. Посоветовавшись, поняли, что сватовство с Букаевыми в принципе дело не последнее, брак по любви в жизни редкость, а сам Букаев – отец – человек известный, состоятельный, с достойной родословной. И учитывая, что в случае отказа жениться, Букаевы запросто могут упрятать Арзо за решетку, к тому же со статьей за изнасилование, решили не противиться сва-лившемуся на голову родству, а даже сделать шаг навстречу. Поэто-му обеим сторонам нежелательны толки и сплетни, и хоть сегодня Арзо не пошел к Марине, но завтра он с ней должен созвониться и, если будут требовать, пойти к ним в дом. В данном случае артачиться и юлить бесполезно, если не вредно. Заарканили – удила не порвешь.

А вот другое дело серьезное, даже опасное. Ясно, что Арзо вы-полнял служебное задание с особым рвением. Однако и деньги про-сто так не заработаешь, тем более такие. А нищенствовать всю жизнь, и лебезить перед какими-то Докуевыми, и завидовать их благополу-чию, облизываться их объедками – дело недостойное, не самбиев-ское.

– Арзо, ты сделал все правильно, – поддержал брата Лорса. – Никаких угрызений, поблажек, отступлений. Конечно, на сегодня наши силы неравны – за Докуевыми власть, деньги, связи, но и мы не лыком шиты. Они – трусы и подлые твари. Главное, будь осторо-жен, но не бойся. Страх в любом деле – непобедимый враг… Я пока недели две побуду дома, посмотрим, как разовьются события.

За обстоятельным невеселым разговором не заметили, как сгу-стились сумерки, а потом опустилась на предгорье ночь. Под обшир-ной кроной бука мрак особенно тяжел, беспросветен.

Со стороны Черных Кавказских гор из близлежащего леса по-веяло холодом, сыростью, запахом прелого мха, лишайника, впере-межку с пыльцой папоротника и лежалого ила. В пойме реки ухали совы, где-то рядом завыл волк, подпевая ему, по-детски заплакали шакалы. В ответ деревенские собаки недружно, боязливо залаяли.

Прощаясь с буком, братья Самбиевы легонько похлопали по могучему стволу, прислонились к великану и, попросив у него благо-словения, направились к реке. У стремительного потока долго умы-вались, просто болтали руками в студеной воде, пытаясь набраться хладнокровия в жизненных поступках.

Перед сном сытно поели. Как обычно, братья легли на одни на-ры в ногах друг друга. Кемса еще долго возилась с посудой возле печки, спорила с прожорливым котом. Сыновья ее повзрослели, на-полнили жилище сытостью, деньгами и непонятными для нее новы-ми, большими делами. И не могла она определить, что было лучше – нищета и мелкие семейные неурядицы или какой-то достаток и большие проблемы. Так и не уразумев, что лучше, а что хуже, она беззлобно пнула навязчивого кота ухватом и, зная, что сыновья еще не заснули, громко и твердо сказала:

– Главное – вернуть наш надел.

Братья промолчали, только одновременно глубоко вздохнули, а Арзо отвернулся к стене. Он теперь не думал о наделе, о делах, о чем-либо еще. Все мысли были о Полле. У него болело сердце, ныла ду-ша, он прекрасно понимал, что, став зятем Букаева, он получит мно-гое – протекцию, обеспеченность, принадлежность к элите и многие другие соответствующие привилегии и блага, однако при этом поте-ряет все – потеряет Поллу, а без Поллы жизнь – не жизнь, просто по-стная каша, и не будет в ней немного маслеца, шепотки сахарка и чу-точку соли, зато много, много каши, без вкуса, без запаха, без меры. Ешь сколько хочешь! Только будет она – то обжигать язык, то в глот-ку не лезть, остывши, а ее и только ее надо будет безустанно есть, есть и есть. И от этого станешь жирным, даже холеным, как каша вальяжным, и сторонним неведомо, что заходит каша, что выходит каша и вся жизнь как каша – в итоге дерьмо…

* * *

На следующее утро Арзо Самбиев, никуда не сворачивая, пер-вым делом направился на Главпочтамт. Все мысли были только о Полле. В своем последнем письме он умолял стать его женой, и надо же так случиться, что в короткий срок все перевернулось с ног на го-лову.

Предыдущую ночь и утро этого дня он молил у судьбы, чтобы Полла прислала письмо с отказом или хотя бы с обтекаемой форму-лировкой, в крайнем случае, было бы не плохо, если ответа нет. «А что будет, если даст согласие?» – думал по пути Арзо, и от этой мыс-ли приходил в ужас.

С замирающим сердцем предъявил он паспорт. Сколько раз он злился на работниц связи, когда не было заветной корреспонденции! На сей раз при виде ровного почерка Поллы на конверте, его лицо исказилось. В нетерпении, прямо в огромном зале почтамта распеча-тал конверт.

«Здравствуй Арзо!

Твое последнее письмо оставляет двоякое впечатление: по форме и содержанию.