Седой Кавказ

И тут неожиданно, к радости родных, домой приехал Лорса. По заведенному правилу братья пошли на родовой надел, к родному бу-ку-великану.

Под кроной бука прохладно, свежо. От близлежащего леса веет сыростью, ароматом перезревшей земляники и тутовника. В воздухе стоит густой гул насекомых, стремительно кружащих над пестрым ковром разнотравного бурьяна.

Лорса вдохнул всей грудью.

– Как здесь блаженно! – улыбнулся он. – Особенно после зноя пустыни… Наша земля – самое красивое место в мире!

– Да, – поддержал его Арзо.

Они вначале поговорили о житье-бытье, потом перешли к де-лам.

– Ко мне на точку приезжал мой ротный, теперь он подполков-ник, – начал Лорса.

– А как он нашел тебя там? – перебил его брат.

– Сам не знаю… Зовет на год служить. Спецзадание.

– Никаких заданий, – отрезал Арзо. – Ты и так еле выкарабкал-ся из Афгана, вон рану свою вспомни!

– Обещают большие деньги и квартиру в Грозном, – опустил глаза Лорса.

Только сейчас Арзо обратил внимание на его поношенные, не по жаре толстые, с выступившей от пота солью ботинки, такие же штаны и черную, выцветшую рубашку.

– В этом году снова засуха, падеж овец зимой будет, – продол-жал он,- а я никак многое освоить не могу, многое не понимаю… Ты пойми. Арзо, не чабан я, не чабан, это не по мне… Там одно хорошо – уединение. Так от этого уединения зимой волком завоешь… А пахать сколько надо? А дети растут, что мне с ними делать?… Короче, дал я согласие.

– С Афгана раненый вернулся, квартиру должны были дать – дали?

– Это прошлое… Я больше не могу так! Я сгнию там в пусты-не… Будь что будет, а ты, брат, не противься, дай я окунусь в свою стихию.

– Ведь там убить могут?!

– Это везде могут! – шальная ухмылка застыла на обветренном лице Лорсы. – Если что – за детьми присмотри, а так не переживай и не думай, что только за деньги я туда рвусь,… есть что-то другое – это не объяснить, это как твои сигареты – словом, наркотик; азарт, страсть, риск. И к тому же есть боевая солидарность… Так что пойми и прости.

– Чик-чик-чик, – закричал ястреб в кроне бука, – «пинь-пинь-чэржж; пинь-пинь-чэржж» – подпела ему синица. В душистой траве голосил хор кузнечиков, в унисон им из близрастущих кустов сирени солировала цикада. Нарядная, как невеста выбеленная, бабочка-боярышница запорхала под тенью, на лету кокетничала, в игривой беззаботности с легкостью кружилась.

– Ты хоть знаешь, что за задание? – нарушил старший брат лет-ний покой сада.

– Нет… Да и знал бы – не сказал. Нельзя… Да и зачем тебе голо-ву забивать. Одно скажу, вне СССР.

Решили никого более не посвящать в суть дела, а назавтра уе-хать в Калмыкию. Там Арзо поможет Лорсе рассчитаться с колхозом и передать отару. С семьей Лорсы он через три-четыре дня вернется домой, а младший Самбиев прямо из Элисты вылетит в Москву. В пригороде столицы он должен встретить однополчан, и где-то в спеццентре они пройдут переподготовку.

За этими проблемами и сборами к отъезду Арзо совсем позабыл о Полле, и тут соседская девчонка принесла записку.

«Самбиев! Ты обошелся со мной нехорошо. Неужели нельзя было написать два слова о йитар? Сделай это хоть сейчас…» Подпи-си не было, но ясно, что это от Поллы. Последняя фраза оскорбила Арзо, и он решил соблюсти средневековье, написать эти злосчастные «два слова», постараться выкинуть из головы Поллу.

Написать ответную записку не получилось: в гости приехала младшая сестра с ребенком, в двух комнатенках негде было уеди-ниться, да и другие мысли господствовали в его голове – он пережи-вал за Лорсу.

На рассвете братья Самбиевы отправились в Калмыкию. Сдать отару колхозу оказалось делом не простым. Лорса через три дня уе-хал, и все процедурные вопросы приема-передачи легли на плечи Ар-зо. И если бы не его экономическая грамотность, дело бы не только затянулось, но и обернулось бы долгами и штрафами, а так, Арзо со-стряпал задними числами несколько липовых актов, заверил их у коллег – местных экономистов и сумел из колхозной кассы получить значительную сумму: за привес, за приплод, за подготовку к зиме и даже отпускные. По предварительному уговору с коллегами, он этой суммой поделился с ними и только полмесяца спустя вместе с семьей Лорсы вернулся в Ники-Хита.

Дома Кемса сообщила, что на днях приезжала его теща, все жа-ловалась на Арзо, говорила никудышный зять и такой же муж: не предупредил, что уезжает в Калмыкию, а оттуда только раз позвонил, два слова пробурчал и бросил трубку.

Эти претензии Самбиева Арзо мало беспокоили, взволновала его другая новость: вчера Полла уехала и через его мать просила, чтобы он выслал ей какую-то справку.

– Смотри, сынок, – просила Кемса, – не обижай Поллу, отдай ей эту справку… Несмотря ни на что, к тебе она хорошо относится, ни слова плохого не скажет, даже не может скрыть своего удовольствия от одного упоминания твоего имени.

На сей раз Арзо решил непременно исполнить желание Поллы, но блокнот с ее адресом остался в Москве. Прибыв в Москву, он пер-вым делом кинулся к своим вещам, и ничего не нашел: ни старого блокнота, ни записей, ни кое-каких личных секретных документов.