Седой Кавказ

– Это очень важно! – как опытный лектор, констатировал Оз-демир, – плохой запах из полости рта говорит о нездоровье и старос-ти и, что первостепенно, – портит поцелуй, претит партнеру и, явля-ясь неотъемлемым элементом секса, может сказаться на взаимном влечении…

– Что вы несете?! – взбунтовалась Полла, перебивая нравоучи-теля. – Немедленно выпустите меня! Я не позволю!

– Полла! Полла! Дорогая! – встал поперек дороги Оздемир, учащенно моргая сквозь линзы очков. – Постойте! Вы меня не так поняли.

– Я все прекрасно поняла! Уйдите с моей дороги…

– Полла! Погоди! Выслушай меня! – Султанов хотел схватить ее руки.- Я люблю тебя! Люблю! Слышишь?

– Я не желаю этого слышать! Уйдите с дороги! Откройте дверь! Отпустите меня!

– Так, значит, я зря рисковал жизнью? – металлическая жест-кость появилась в голосе и в выражении лица Султанова. – Ты что, думаешь, я просто так в это дерьмо лез? – он все сильней сдавливал ей руки и нажимал на пораненное запястье. – Ты знаешь, что теперь твои насильники будут меня преследовать? Ты об этом думала, когда я тебя спасал?

– Отпустите! Мне больно! – сдавленно простонала девушка.

А он еще больше раздражаясь, со свирепым лицом, сдавливал ее руки, тянул вниз.

– А-а-а! – заорала Полла, опускаясь от боли коленками на ко-вер.

– Молчи! – сдавил он ее лицо и тонкими от бешенства губами, глядя в упор, сквозь зубы процедил. – Ты хочешь, чтобы они меня теперь убили? Чтобы я один невинно пострадал? Так разве это пра-вильно? Что молчишь? – теперь он схватил в горсть ее пышные, еще влажные волосы и заставил смотреть в свое искаженное лицо.

– Что мне сказать? – плакала она.

– Теперь только ты меня можешь спасти, как я тебя спас до это-го.

– Как?

– Став моей.

– Убей сразу!

– Что? Не мил я тебе? Старый, лысый, низкий! Тогда, хочешь, я тебя возвращу на прежнее место? К батарее, в интересную позу?! – шипел он ей в лицо.

– Да, – сквозь слезы твердо сказала она.

– Сволочь! – заорал он и хлестнул ее ладонью по лицу.

От пощечины она упала.

– Полла! Полла! Извини! Я не хотел! – бросился он к ней.- Я люблю тебя! Люблю! Пойми меня!

– Не трожь, – отстранилась она, чуть ли не по-пластунски пяти-лась от его рук к стене.

– Полла, они убьют меня! Только сказав, что ты была моя, я найду спасение. – Теперь лицо у него жалостливое, только пузырьки слюны в уголках рта напоминают о недавнем гневе.

– Я потаскухой не была и не буду! И все за насилие ответят…

– Так я не потаскухой говорю, а моей женой! Женой, Полла! – и он полез лапать ее, начал целовать в лицо, пытаясь овладеть губами.

– Нет, нет, – вырывалась она.

Они долго на ковре боролись, сдвигая мебель, наконец Султа-нов подмял ее, оседлал, уложив на лопатки.

– Что ж ты так же не противилась менту? Или он сильнее меня?

Полла ничего не отвечала, только отвернула голову, прятала плачущее от бессилия лицо.

– Ладно, – вдруг Оздемир встал, – насильно мил не будешь. Уходи! Ты абсолютно свободна! Пусть они меня убьют, поделом мне… Это женская благодарность.

Полла проворно вскочила, побежала к выходу.

– Вот ключи, – полетели ей вслед ключи, бренча плюхнулись о пол.

Она торопливо надела сапожки, взяла в руки грязное, разорван-ное пальто, дрожащей рукой открыла один замок, взялась за другой.

– Полла, – услышала она за спиной скорбный голос. – Выполни, пожалуйста, мою последнюю просьбу.

Просьба ее не интересовала, она лихорадочно подыскивала ключ от второго запора. Подобрала, отворила дверь и только будучи в подъезде, уже спустившись на пару ступенек лестницы, спросила, обернувшись:

– Какая просьба?

– Передай на работе, что я увольняюсь.

– Так это можно вам самому по телефону сказать.

– Мне стыдно с кем-либо общаться, да и опасность меня теперь кругом подстерегает. Но я не жалею, что спас тебя. Ты достойная де-вушка! Благослови тебя Бог! Прощай и будь счастлива!

– Спасибо вам, Оздемир! – едва заметно улыбнулась она. – Можно я пойду?

– Да-да… А деньги хоть есть у тебя? – склонился он над лестни-цей, до боли в суставах сжимая перила, пытался напоследок налюбо-ваться ею сквозь лестничные пролеты.

– Есть, – услышал он снизу ее счастливый звонкий голос вы-свободившейся из клетки птицы.

Вернувшись в квартиру, с балкона он видел, как Полла озорно бежит, чуть ли не вприпрыжку, с каждым шагом растворяясь в пред-рассветных сумерках.

– Блядина! – выдавил злобно Султанов, не запирая балкон, бро-сился ничком в кровать, борясь с подушкой, скрежетал зубами.