Седой Кавказ

С новой силой заиграла гармонь, забил в яростном темпе барабан, хор девушек затянул шуточно-лирическую незатейливую песенку.

– С кем будешь танцевать? – спросил ведущий.

Арзо только мотнул головой. Полла сама встала и вышла в круг. Лицо ее сияло, она прямо, без озорства и девичьего кокетства смотрела, улыбаясь, в лицо оторопевшего партнера, видя его смущение, первая пошла плавно по кругу, увлекая за собой танцора. Вначале Арзо стушевался, явно оробел, но, все более и более поражаясь грациозной пластике партнерши, заразился, где-то даже разозлился и, позабыв обо всем на свете, ринулся в такте джигитовки вокруг красавицы.

– Вот это пара! – кричали кругом.

– Марж дуьне яIъ!^* – восторгались со стороны взрослые.

– Расступись, расступись, – шутила молодежь, – дайте дорогу им. Пусть прямо сейчас уводит красавицу.

Ликовал круг, музыканты, почувствовав мастерство танцоров, умело вели темп: от плавно-лирического до искрометно-зажигательного.

Арзо совсем разошелся, вошел во вкус, стал демонстрировать филигранные росчерки джигитовки, а Полла танцевала страстно, с увлечением, задором. Вот они разошлись по краям и, любуясь друг другом, пошли медленно плавно навстречу. В центре сошлись, и как бы зажженный ее красотой, Арзо выполнил стремительный пируэт. Застыл орлом. В знак признания силы мужчины и его могущества в покорной грации закружилась перед ним Полла…

Загадочна философия кавказской лезгинки. Вначале демонстрируют танцоры свою удаль, мастерство, достоинство. Выясняют темперамент и характер друг друга, и если достигают гармонии, то плененная очарованием джигита горянка полностью подчиняется его обаянию, мужеству, уму!

… Больше они не виделись. Вскоре Полла уехала поступать, а Арзо в те же дни отправился в высокогорные луга с проверкой отгонного на лето колхозного стада. Возвратившись, он наутро встретил при уборке конторы мать Поллы, и она с виноватой улыбкой сообщила, что от дочери пришла телеграмма – поступила в мединститут.

С тревогой ждал эту новость Арзо. В глубине души корыстно мечтал, чтобы Полла не поступила. Опечалился он от разлуки, любовь жгла его нутро. Однако частенько он стал ловить себя на мысли, что противоречивые чувства захлестывают его сознание, настроение. То страдает он от потери любимой, то непонятно отчего блаженствует, даже торжествует. Долго не мог он понять смысла своего ликования, и вдруг его осенило. Оказывается, он сумел провернуть удачную финансовую операцию… впервые в своей жизни. И не для себя, точнее, косвенно для себя… Да, нажил врагов, но как без этого?… Арзо, будучи в горах, внимательно наблюдал, как яростно бились мощные быки и буйволы за привезенную им на пастбище глыбу каменной соли. До крови доходила бойня, без рогов оставались животные, но без затраты сил, без яростной схватки с противником, да и не с одним, полакомиться не удалось бы. Только самые отчаянные и сильные первыми облизывали недостающую в высокогорье соль, а потом все остальные по стадной иерархии. И даже признанные вожаки – матерые самцы – вынуждены были до крови на лбу и в подбрюшье отстаивать свое место. А иначе, без борьбы, без надрыва – сыт, да и не только сыт – вовсе жить не будешь. Существовать где-то на отшибе «стада», конечно, можно. Но тогда надо смириться с вечной ущербностью, ужиться с плебейской завистливостью и неотступной трусостью, с пожизненной обидой… Это – выбор. Это – судьба. Эта жизнь в борьбе – скорее всего искрометно прожженная жизнь, или долгое, серое существование… Арзо свой выбор еще не сделал. Но совершил первый шаг и получил первое наслаждение победы, заразился азартом борьбы за деньги и с ужасом, со стыдом, скрывая и не признаваясь даже самому себе, понял, что для него, наверное, главное в жизни – успех в делах, точнее, деньги и слава, нежели любовь к девушке или что-то иное в этом духе.

Так неужели он Поллу не любит? Нет, любит. Очень… А любит ли она его? Вот если бы Арзо был богатым, обеспеченным, знатным, то Полла никуда бы не уехала, а с удовольствием бросилась бы в его объятия. Значит, главное любовь! Да, любовь! Но не к какой-то деревенской девчонке, хоть и красивой, а к деньгам, к славе, к почету. И тогда любая Полла с удовольствием бросится к его ногам, лишь бы он глянул, чуточку поманил.

Глубоко не осмысливая, не анализируя, просто подсознательно, Арзо без оглядки ступил на опасную грань жизни… Грань водораздела. Грань обоюдоострую, коварную, соблазнительную. Грань – с одной стороны которой были смирение, размеренность, спокойствие, а в целом кто-то скажет – серость, и с другой стороны – буйство, борьба, заманчивая красота, роскошь. На этой грани долго стоять, балансировать невозможно, как и невозможно одной ногой топтать спокойствие, а другой пинать роскошь… Настанет пора определиться… А Арзо невольно завистливо косился в сторону буйства, щедрости, красочности жизни. То, что бедность страшное испытание, он познал, и ему казалось, что богатство обеспечит покой. Великий соблазн призывал к борьбе, и он еще не знал, что жизни без борьбы – нет, а борьба сопряжена со злом…

Часть II

* * *