Седовласый с розой в петлице

Речам батюшки Жорик, конечно, внимал, но вечером он каждый день приходил в парк на танцы, и в его поведении и внешности, казалось, ничего не изменилось, только на расстегнутой на груди красной рубашке появился тяжелый, искусной работы золотой крест, отделанный ярко-рубиновой перегородчатой эмалью -- щедрый подарок отца Никанора. И когда Жорик, разгорячившись, азартно танцевал рок-н-ролл, этот крест бросался в глаза каждому. Павел Ильич и много лет спустя, видя болтающийся на шее молодых людей крестик, наивно верил, что поветрие это пошло от Жорика, потому что уже через неделю в церкви были раскуплены дешевые медные крестики, пылившиеся десятилетиями, и половина танцплощадки щеголяла в них, выставляя их напоказ. Иные спешно выпиливали кресты из бронзы или латуни, делали их массивными, затейливой формы. В комитете комсомола, конечно, отреагировали на неожиданно возникшую ситуацию, и в парке опять появились карикатуры на Стаина: лихо отплясывающий буги-вуги Жорик в сутане, Жорик, прогуливающийся с отцом Никанором. Первая была подписана кратко, но с намеком: "Дорога в мракобесие"; другая опять же с подтекстом: "Не тот путь". Но Жорик, как говорится, и в ус не дул. Подходил к щиту с дружками и весело обсуждал работу художников,-- правда, один раз возмутился, что изобразили его слишком коротконогим, и эта карикатура провисела заметно меньше обычного. Но уже на следующей Жорж был изображен импозантно, словно специально позировал карикатуристу,-- тщательно была прописана каждая деталь его одежды. Дружки спрашивали у Жорика, не поставил ли он художникам пару бутылок водки за старание, но он загадочно улыбался, не подтверждая и не отрицая сказанного, напуская еще больше тумана вокруг своей личности. Кстати, щит этот, простояв положенное время в парке, исчез и вскоре уже висел в комнате Жорика в новой дорогой раме, а позже Стаин подарил его одной девушке, сокурснице Таргонина, на день рождения. Отец Никанор тоже исчез со щита сатиры, потому что пожаловался городским властям на оскорбление личности, и его персонально больше не затрагивали. Стаина же вызвали в горком комсомола, куда он явился по первому требованию. Жорик уже тогда был большим демагогом по части разговоров о конституционных свободах и гарантиях, а поднатасканный в этом плане более опытным в идеологии батюшкой и наверняка тщательно подготовившийся к этой встрече, вконец заговорил смущавшихся девушек из отдела пропаганды, по возрасту ненамного старше его самого. Он даже пригрозил им, что когда закончит семинарию, непременно вернется в родной город, и уж тогда они повоюют за молодежь. Об этой жоркиной наглости в городе тоже стало известно.

В общем, скандальная популярность Стаина в ту осень круто шла в гору. На полном серьезе рассказывали даже, что, когда Стаин шел на бал для первокурсников, который ежегодно проводился в медицинском, какая-то дряхлая бабуля, увидев Жорика, вдруг засеменила за ним, запричитала: "Благослови, батюшка!", на что Жорик, ничуть не растерявшийся, спокойно, как и должно, осенил умиленную старушку крестным знамением и продолжил свой путь.

Что греха таить, и Таргонин в свое время прошел через так называемое стиляжничество, и он носил яркие рубашки и чрезмерно узкие брюки, и у него был галстук с обезьяной -- кстати, подарок Жорика, и он знал молодежную жизнь города изнутри, а не понаслышке. В те годы, совпавшие с молодостью Таргонина, город словно проснулся от многолетней спячки и за все брался с невидимой энергией и энтузиазмом: будь то спорт, учеба, музыка, мода --прямо ренессанс какой-то. Этот взлет культурной жизни, как и любой взлет, сопровождался всякими отклонениями и ответвлениями, но энергичный ритм жизни тех лет и по сей день поражал профессора.

В какой-то год здесь появились сразу два джазовых оркестра, и главный, самый модный -- в мединституте, где учился Таргонин. Сам Павел играл в этом оркестре ударником. Расскажи сейчас профессор об этом кому-нибудь из коллег, вряд ли поверят: Таргонин -- джазмен? Откуда только бралось время на учебу, на репетиции? Оркестр с ранней весны и до поздней осени играл на танцплощадке в парке, а зимой в городском доме культуры.