Сёганай

Вот что оно нам дарует. Какою глубиною светятся глаза страдающего человека! Как будто бы расступились стены, закрывавшие его дух, и разошлись туманы, застилавшие его сокровенную личность… Как значительно, как тонко и благородно слагаются черты лица у долго и достойно страдавшего человека! Как элементарна, как непривлекательна улыбка, если она совсем не таит в себе хотя бы прошлого страдания! Какая воспитательная и очистительная сила присуща духовно осмысленному страданию! Ибо страдание пробуждает дух человека, ведёт его, образует и оформляет, очищает и облагораживает… Духовная дифференциация, отбор лучшего и всяческое совершенствование были бы невозможны на земле без страдания. Из него родится вдохновение. В нём закаляется стойкость, мужество, самообладание и сила характера. Без страдания нет ни истинной любви, ни истинного счастья. И тот, кто хочет научиться свободе, тот должен преодолеть страдание»23

– Почему тебе меня жаль?

– Мне не жаль, мне больно!

Он удивился, Джейк.

– Чего, больно?

Элизабет посмотрела на него.

– Когда я… умоляла, Лино… сжалиться, мне было больно!..

– Почему?!

– Ты никогда не жил изо всех сил, а я хочу, чтобы пожил!

– Почему?

Он нахмурился.

– Ты мне должен, – ты ещё не раздал долги.

– Скажи, что я должен тебе денег, я отдам.

– К чёрту деньги! Ты мне должен… жить!

– Я тебя не понимаю!

– Никто меня не понимает…

– Даже он?

Элизабет поняла, что Джейк говорит о Лино.

– Он не может не понять.

– Почему?

– Он меня… ощущает как себя.

Какая-то эмоция на лице Джейка.

– Как это, ощущать кого-то как себя?

Она посмотрела на него очень ласково.

– Живи, и поймёшь!

– А что если, я не хочу? Что если, я… нажился?

– Что было в твоей жизни самым сладким?

– Ты.

– Я?

Они заглянули друг другу в глаза.

– Я то любил тебя, то проклинал…

– А сейчас?

– Ты права, – Вдруг сказал ей, он. – Мне тоже больно, но мне из-за того, что я тебя не понял, не защищал…

Усмешка на его губах.

– Я разрешаю тебе за это меня презирать – если тебе изменяют, можешь, простить (если хочешь), а если тебя не защищают, не прощай, это значит, что тобой не дорожат, – тебя, возможно, любят, но тобой не дорожат!

– А это, возможно, любить, но не дорожить? – Удивилась Элизабет.

– Для таких дураков как я, да.

– «Дураков»?

– Мне нравилось заниматься с тобой любовью – в постели ты так же хороша, как и в жизни: с тобой тепло.

– А с другими не было?

– Других было слишком много для того, чтобы я понял, как с ними было!

Они вновь заглянули друг другу в глаза.

– В общем, – Прозаически усмехнулся Джейк. – Мельницы Господни мелют медленно, но очень тонко.

– «Мельницы Господни»? – Удивилась Элизабет.

– «И бессмертные боги имеют обыкновение, чем сильнее хотят они наказать род человеческий за всяческие преступления его, тем дольше длят они безнаказанный праздник; чтобы из внезапной перемены вещей и обстоятельств ещё страшнее и неожиданнее разразилась олимпийская кара».

– Знаешь, что плохо? – Внезапно сказал ей, он. – Если бы не болезнь, я бы не изменился.

Она посмотрела на него.

– А ты изменился?

Джейк удивился этому вопросу.

Элизабет добавила:

– Ты чувствуешь, что изменился?

Он посмотрел на пустыню перед ними.

– Божьи мельницы тихо мелют, но отлично мелко.

Он перевёл взгляд на неё.

– Меня перемололо, Элизабет!

Она смутилась.

– А тебя? – Вдруг спросил её, Джейк. – Что тебя изменило?!

Элизабет показалось, что он спросил её «Что вас так всколыхнуло? Что выбило факел пожарника из ваших рук?».

– Лино.

И вновь какая-то сильная эмоция на его лице.

– Всегда Лино! – Подумала она.

И сказала Джейку.

– Он меня… всколыхнул!

– «Всколыхнул»?

Странно он смотрел на неё – он … впитывал.

– Как и ты, я не собиралась ничего менять. Если бы не Лино, я бы осталась одна!

– Из-за меня?

– Из-за себя.

– Почему?

– Ты сказал мне; меня никто не понимает. Или это я сказала тебе?.. Меня никто не понимал, и не собирался понимать! А Лино… он понял.

– Что, «понял»?

– Что мне плохо.

Элизабет тоже посмотрела на пустыню, – они сидели в саду с видом на пустыню.

– Никто этого не понимал (или не хотел понять), а он понял!

– Захотел, понять. – Подумала Элизабет.

Тайра-но Масакадо

Тайра-но Масакадо – персонаж, прямо скажем, одиозный. Подняв мятеж в 939 году, завоевав несколько провинций в регионе Канто, этот умелый воин, как говорят предания, настолько возгордился собой, что объявил себя новым императором! Ни до, ни после история не знала таких дерзкий самураев, поэтому мы просто обязаны с вами поговорить об этом человеке и разобраться в его жизни.

Происхождение