Сегидилья

– Тут дело такое, хоть и старье, зато не засвечен ни в одной базе данных. Любая система оперативного слежения издохнет, пока нас найдет. Тихо, замри! Слышишь, вроде едут? – выхватив из рук Сани плащ, профессор рыбкой нырнул в высокий для этих мест ковыль и по-пластунски пополз к покрытому сплошь опятами бревну, – прячься быстрее! Скорее же говорю!

Проворно накинув на кузов уазика брезент, Саня притаился возле Взмылина. Тот увлеченно срезал перочинным ножичком небольшую кучку крепеньких осенних грибов и приложив к губам указательный палец, показал глазами на проселочную дорогу, идущую вдоль леса. Звук работающего на пределе серводвигателя оканчивался гулким шипящим ударом о землю, иногда сменялся стрекотом, похожим на вытравливание морского якоря из глубин на палубу океанского круизного лайнера. Что-то большое и механическое приближалось к нарушителям государственной границы. Ожидание появления чудовища из сна или сказки, как правило сопровождается тягучим и липким чувством страха, заложенным в человека от природы, сжимающимся в комок невероятной плотности, свободно перемещающимся в организме в основном, сверху вниз. Саня даже поежился при воспоминании о библейских гигантах. Но к радости грибников – браконьеров из-за поворота показался не мифический великан, а обычный для тех мест погранформер. Пятиметровая железяка – воин, трудяга, денно и нощно охраняющий весьма протяженные рубежи Родины, двигался по привычному маршруту, готовый сиюминутно предотвратить несанкционированную попытку проникновения незваных гостей на территорию России. Управлял им, если и не рядовой солдат – срочник, то уж точно не генерал. Молодого прапорщика можно было разглядеть через овальное пуленепробиваемое стекло прозрачной кабины, который ловко орудовал рычагами, непрестанно сплевывая в подвешенный холщовый мешок очередную порцию вылущенных семечек. Проделывал он это с таким изяществом и удовольствием, что Саня, перевидавший на своем веку всякое и то, не сумел скрыть уважительного восхищения, недальновидно высунувшись из-под плаща. Приличная горсть жареных с солью семок залетала в рот бойца стройной группой, какое-то мгновение перемалывалась и ф-р-руть, по дуге, образуя рой из шелухи устремлялась пулеметной лентой по направлению к раскачивающемуся от движения мусорному пакету. Размеренно и чинно шествовал Железный Феликс, так прозвали вполне официально бравого трансформера – пограничника, постепенно теряя остатки бдительности под монотонный треск раскалывающейся скорлупы вороных плодов подсолнуха. Обошлось бы и на этот раз, не впервой, но по неведомым законам жанра, подлянка должна была наступить именно тогда, когда меньше всего ее ожидаешь. Прапорщик, управлявший боевой машиной, представьте себе, подавился. Да-да, произошло страшное! Как и описывают в хороших книгах, с синюшным лицом, судорожным захватом руками собственного горла, с круглыми от ужаса и мольбой глазами и обязательной драматической развязкой – выкатом ослепляющего невольных свидетелей бельма. Боевая машина остановилась, по чистой случайности развернувшись кабиной на выглянувших из-за трухлявого дерева и застывших от удивления, Сани и Взмылина. Водитель заваливался назад, нащупывая несуществующую опору, с надеждой обшаривая скрюченными пальцами ограниченное пространство капсулы управления. Сквозь лобовое стекло отчетливо просматривались, следующие одна за другой жалкие попытки солдата спасти свою жизнь. Его жуткие конвульсии и перекошенное удушением лицо взывали о помощи, вот-вот ритмичные удары здорового сердца, замедляясь возвестят миру о наступлении последней фазы бытия – агонии. Саня толкнул профессора и шепотом спросил:

– Помрет ведь боец, Виссарионыч? Нужно что-то делать!

– Ишь какой жалостливый, эта хабазина нас угробит еще на подходе. Шмальнет из всех стволов, без разбору, потом и трусов будет не найти. Санька, думай лучше о горнем. Прибирает видно Бог служивого, у каждого свой отмер.

– Посмотри, сколько ему годов-то, пацан совсем? Ты как хочешь, Еся, а я так просто валяться не могу, – опершись о бревно, Саня приподнялся и что есть дури, с низкого старта рванул к одиноко стоящему в ночи Железному Феликсу.

На определенной дистанции до объекта, система обнаружения целей погранформера, с устаревшей петафлопсовой производительностью процессора, распознав в бегущем Сане все-таки человека, возопила громогласно свирепым воем сирены. Включившаяся, с небольшой задержкой световая сигнализация окончательно распугала дрожащих, после перехода нейтральной полосы представителей фауны скудного приграничного урочища. Мощные лучи прожекторов зафиксировали скачкообразно перемещающуюся в жухлой траве фигуру, облаченную в цвет хаки плащ, приближающуюся к боевому роботу с поднятыми вверх руками.