Сегодня и до конца наших дней

- Нет. Она моя. Хочешь драться? Хорошо, я выйду с тобой на бой, только один на один. Потому что эта девушка принадлежит мне по праву, - звонко произнёс я и услышал отчаянный стон матери, упавшей на колени.

- Драться? С тобой? Не смеши. Ты мой наследник, единственный мой сын, и я не стану убивать тебя, но накажу, чтобы в будущем никто не смел укрывать у себя чужаков. Никто не смел нарушать мои правила! Только чистая кровь! Только моя кровь будет у всех! Взять его.

Я оттолкнул от себя Ию, отражая удары соплеменников, но их было больше, и они били по тому месту, где до сих пор сочилась кровь. Обессиленной потерей жизненных сил, избитый, я упал, но меня подхватили под руки, таща к огню. Я слышал голос Ии, умоляющий меня не бороться больше, но мне было сложно вернуть сознание, словно оно тонуло в пучине отчаяния и не хотело видеть будущего. Но я открыл глаза, а перед ними всё виделось через алые кровавые потеки в глазах.

- А теперь ты будешь смотреть, чтобы навсегда запомнить своё предательство. На костёр, - громкие крики и радостные танцы вокруг моей Ии, а я начал глубже дышать, собирая силы, чтобы противостоять.

- Нет...прошу тебя, отец, нет. Мы уйдём, обещаю, уйдём, не делай этого, - я ненавидел себя за эту мольбу в голосе, за унижение, но я готов на все, только бы не видеть, как её привязывают у столба, а она даже не сопротивляется.

- Никто не смеет покидать племя! Ты мой сын! Ты предал меня, а теперь наслаждайся своими действиями, - неприятно рассмеялся он, и я услышал крик.

Моя голова повернулась к костру, который с каждой минутой разгорался сильнее, алыми мазками подхватывая платье Ии и опаляя её с ног до головы.

- Нет! Ия! Нет! - закричал я, пытаясь вырваться из рук мужчин, которые крепко меня держали. Но не было сил, только боль такая сильная ворвалась в сердце, словно я горел вместе с ней.

Я кричал, молил, просил, но ничего, все только смеялись, смотря на мои страдания. А меня раздирало от её голоса, от моей любви, которая не давала мне смириться с этим, заставляя тело бороться, заставляя разум взывать к богам.

Голос пропал, а по щекам катились слезы, слезы моей потери, которая с каждой секундой замолкала, скрываясь в огне. Горло сдавило от последнего крика моей Ии, и все затихло, только потрескивание костра и запах сгоревшего тела. Мой стон, мои муки, которые я испытывал сейчас, не могли сравниться ни с чем. Мне было так больно, что меня крутило из стороны в сторону, а губы шептали лишь одно слово: «вечно».