Сегодня и вчера. Книга стихов

В те годы утром я учился сам,
Но вечером преподавал историю
Для тех ее вершителей, которые
Историю вершили по утрам:
Для токарей, для слесарей, для плотников,
Встававших в полшестого, до гудка,
Для государства нашего работников,
Для деятелей стройки и станка.

Я был и тощ и невысок, а взрослые —

Все на подбор, и крупные, и рослые,
А все-таки они день ото дня
Все терпеливей слушали меня.

Работавшие день-деньской, усталые,

Они мне говорили иногда:
— Мы пожилые. Мы еще не старые.
Еще учиться не ушли года. —
Работавшие день-деньской до вечера,
Карандашей запасец очиня,
Они упорно, сумрачно, и вежливо,
И терпеливо
      слушали меня.

Я факты объяснял,

           а точку зрения
Они, случалось, объясняли мне.
И столько ненависти и презрения
В ней было
      к барам,
         к Гитлеру,
            к войне!

Локтями опершись о подоконники,

Внимали мне,
      морщиня глыбы лбов,
Чапаева и Разина поклонники,
Сторонники
      голодных и рабов.

А я гордился честным их усердием,

И сам я был
      внимателен, как мог.
И радостно,
      с открытым настежь сердцем
Шагал из института на урок.

«Я учитель школы для взрослых…»

Я учитель школы для взрослых,
Так оттуда и не уходил —
От предметов точных и грозных,
От доски, что черней чернил.

Даже если стихи слагаю,

Все равно — всегда между строк —
Я историю излагаю,
Только самый последний кусок.

Все писатели — преподаватели.

В педагогах служит поэт.
До конца мы еще не растратили
Свой учительский авторитет.

Мы не просто рифмы нанизывали —

Мы добьемся такой строки,
Чтоб за нами слова записывали
После смены ученики.

«Высок о он голову носил…»

Высоко

он голову носил,Высоко-высоко.Не ходил, а словно восходил,
Словно солнышко с востока.

Рядом с ним я — как сухая палка

Рядом с теплой и живой рукой.
Все равно — не горько и не жалко.
Хорошо! Пускай хоть он такой.

Мне казалось, дружба — это служба.

Друг мой — командирский танк.
Если он прикажет: «Делай так!» —
Я готов был делать так — послушно.

Мне казалось, дружба — это школа.

Я покуда ученик.
Я учусь не очень скоро.
Это потруднее книг.

Всякий раз, как слышу первый гром,

Вспоминаю,
Как он стукнул мне в окно: «Пойдем!»
Двадцать лет назад в начале мая.

Товарищ