Сегодня и — завтра

Как и накануне, она по-прежнему была убеждена в успехе романа и теперь попыталась представить себе свою будущую жизнь. Она видела, что перед ней открываются перспективы, о которых она и мечтать не могла, — видела это с пророческой ясностью, но трезво, ничего не преувеличивая. Она знала, что та скромная мера славы и благосостояния, которую принесет ей книга, должна быть подкреплена долгим и упорным трудом; понимала она и то, что дело, за которое берется, не оградит ее волшебным щитом от разочарований и огорчений, — скорее наоборот: если быть честной, надо воспринимать окружающее обнаженными нервами — словно ты без кожи, воспринимать все так, как она не умела до сих пор.

И до чего же здорово, что все это пришло к ней так рано, пока радость жизни еще бьет в ней ключом!

Значит, если она не хочет это потерять, надо прежде всего сделать из себя что-то стоящее — изыскать способ продержаться до тех пор, пока она не найдет если не счастье, то хотя бы силу духа, которая поможет ей выстоять в этой новой жизни с ее поисками, самоанализом и самокопанием; она должна пройти через все это и остаться верной своему таланту и памяти о том счастье, которое она познала, когда Морис любил ее.

Будь Рут верующей, она, наверное, обратилась бы с молитвой к богу. Но так как в бога она не верила, то просто закрыла глаза и дала себе клятву.

Некоторое время спустя официант в белой куртке открыл дверь купе и объявил, что первая смена может идти обедать. Рут еще не чувствовала голода, тем не менее она встала и, покачиваясь, чтобы удержать равновесие в быстро мчавшемся поезде, направилась в вагон-ресторан.