Сегодня ли дают печать антихриста?

Если же человек принимает ИНН — это значит, что он не готов сейчас к столь решительному повороту своей судьбы. Принятие ИНН означает, что человек не готов просто так, под влиянием случайно прочитанной газеты или однажды услышанной проповеди бросить свою работу. Это либо означает, что такому человеку присущи дары трезвости, рассудительности и послушания иерархическому голосу Церкви, либо это значит, что в его жизни есть земные ценности.

Во втором случае его внутреннее устроение более доступно для внедрения внутрь него искушений более серьезных. Но это — вполне обычная аскетическая проблема, а отнюдь не «апокалиптическая».

Второе «но»: если корабль действительно тонет — то, конечно, не время готовить ужин или развешивать фотокарточки по стенам каюты. Да, любой корабль со временем потонет. Но вдруг — не в этом рейсе и не с этим набором пассажиров и команды? Зачем же тогда сейчас всех на голод обрекать или за борт выбрасывать?

Из того, что некий путь может кончиться тупиком, не следует, что тот, кто на нем стоит, — уже в тупике. Поезд Москва-Петербург, подходя к Московскому вокзалу, сбрасывает скорость. Но значит ли это, что к конечной остановке надо готовиться, уже отъезжая от Москвы? Да, однажды поезд человеческой истории потерпит крушение. Однажды те, кто будет слишком крепко держаться за свои места в купе, будут раздавлены. Но точно ли именно сейчас та минута, когда надо дергать стоп-кран?

Об условии бегства ясно сказано Спасителем — «когда увидите мерзость запустения, реченную через пророка Даниила, стоящую на святом месте, тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы» (Мф. 24,15–16). Тогда, а не ранее надлежало апостолам бежать из Иерусалима (ибо прежде надлежало им среди евреев исполнить заповедь о проповеди Евангелия). Также и у нас есть еще служение веры в миру.

Если мы увидим, что идолы втаскивают в наши храмы, что в наши иконостасы вставляют иконы зверя, говорящие его голосом и его идеями, — вот тогда от некогда наших храмов и некогда наших городов надо будет бежать. До той же поры призывы бросить жизнь в городах и уезжать на дачные участки или «в горы» сродни скорее руссоизму, нежели христианству.

Связь церковных людей с обществом отнюдь не только пагубна. Еще она бывает весьма полезна для общества (да и для самой Церкви).

Поясню на своем примере: налоговый номер мне пока предлагали принять только в МГУ. Пока я отказывался. Но если однажды принятие номера мне поставят условием для продолжения моих лекций в МГУ? Тогда я заполню надлежащую анкету.

Не из страха (ибо тут не было и не будет никакой угрозы).

Не из тщеславия или желания комфорта — если бы я искал денег или славы, я бы начал как раз протестовать против ИНН, ибо добрая церковная слава создается именно в монастырях. Сегодня легче всего сделать себе «имя» на волне протестов; легче и моднее быть «диссидентом». Мои же выступления в поддержку Синодального определения об ИНН и против некоторых монашеских листовок скорее создают мне дурную славу[74]. ИНН я принял бы не из желания сохранить университетскую зарплату — моя зарплата в МГУ совершенно символическая, и я вполне готов читать там лекции и вовсе без нее.

Если я и приму этот номер, то сделаю это ради студентов — ради того, чтобы и дальше была возможность обращаться к сотням молодых и талантливых людей со свидетельством о Православии. Чтобы МГУ не стало заповедником сект — я буду стараться насколько возможно продлевать там свое присутствие.

А вот если вдруг университетские власти начнут вмешиваться в содержание моих лекций и требовать, чтобы я подчеркивал «общие черты всех духовных традиций человечества» и говорил добрые слова о новоявленных сектах и «гуру» — вот тогда я уйду сам.

У христиан есть свое призвание не только в монастырях — но и в миру. Отказываться от него не следует. Из истории, из общества надо уходить только при последнем звонке. Сейчас он еще не звенит.

Когда монах говорит, что он отказывается брать налоговый номер, — это логично. Монах умер для мира, не имеет личного имущества, не собирается получать зарплату или пенсию, давать образование и пищу своим детям…

Но зачем же всех церковных людей подравнивать под монашескую мерку? Кто-то должен оставаться в миру. Хотя бы для того, чтобы у монастырей была паства, которую можно будет и впредь обличать в ее «мирских невежествиях».

Третье «но»: за Христом — надо идти, оставив все. Но — именно за Христом, а не за листовкой и не за духовником, который нарушает постановления Синода и Собора…

Несомненно, при выборе между хлебом и Христом человек должен выбирать Христа. Но есть ли сегодня именно такой выбор? Люди, зомбированные листовками, твердят, что да, именно такой выбор и подошел к нам. Но если посмотреть спокойнее — то где же отречение от Христа в вопросах анкеты, заполняемой при постановке на учет в налоговой инспекции?

Меня спрашивают — где я живу. Я честно называю улицу, дом, квартиру. Я тем самым отрекся от Христа?

Меня спросили — как мое имя и отчество. Я написал. И что — тем самым похулил Спасителя?