Сегодня мы отменяем Апокалипсис! (СИ)

Спокойный голос Хэнсена раздался прямо над головой согнувшейся в три погибели Евы, которая от неожиданности даже подскочила, выронив из рук мокрую тряпку. Волкова прошипела что-то невразумительное в ответ, вновь взяв тряпку, и с показным усердием стала оттирать еле заметное пятнышко, едва-едва виднеющееся на фоне темного пола. Прошло уже три дня, и она каждый раз вечером приходила к мужчине, убираясь у него везде, где только возможно. За это время русская вылизала его маленькую комнатку дочиста, даже пыли не было видно. Что убирать в течение последующих четырех дней, Волкова даже не представляла!

- Кстати, а почему ты так и не укоротила форму? – хмыкнул прямо над ее ухом Чак, дернув рукой за подол формы.

- Мне хватает и того, что моя грудь грозится каждый раз при наклоне выпасть из декольте! – пробубнила Ева, отодвигаясь подальше от подозрительно стоящего слишком близко австралийца, который, к тому же, после ее слов, как-то неоднозначно кашлянул. – Где ты вообще нашел эту пошлость? – презрительно скривилась брюнетка, демонстративно рукой обведя темно-синее короткое платье, с ярко-белым фартуком. Форма была бы милой, если бы не слишком короткая длина и большой вырез декольте. Ей почему-то казалось, что Чак одолжил ее у какой-нибудь знакомой стриптизерши. От такой мысли Ева передернулась и мысленно поставила галочку в уме, чтобы по приходу в свою комнату, тут же помыться с железной мочалкой.

- Лучше тебе этого не знать.

Волкова с этим безоговорочно согласилась. Кряхтя словно престарелая бабулька, брюнетка выпрямилась, руками разминая затекшую поясницу. Откинув голову назад, чувствуя, как что-то хрустнуло, Ева смотрела уставшим взглядом в потолок, ощущая свинцовую тяжесть в руках и ногах.

- Хочешь сделаю массаж? – как можно вальяжнее произнес Чак, подойдя вплотную к девушке, положив обе руки на ее поясницу, массируя кожу большими пальцами.

Внешне Волкова никак не показала, что действия австралийца ее хоть как-то трогают, хотя внутренне она, можно сказать, чуть ли не мурлыкала от удовольствия. Приятное тепло его рук согревало кожу, казалось, что усталость медленно отступала из-за медленных круговых движений по ее пояснице.

- Хэнсен, ты что, соблазнить меня хочешь? – лукаво улыбнулась Ева, услышав, как за ее спиной мужчина усмехнулся и наклонился ближе, опалив ухо горячим дыханием.

- О, что ты! Мне такое и в голову не приходило….более 5 или 10 раз, - Чак наклонился еще ближе, невесомо проведя губами по коже русской, одной рукой зарывшись в длинные черные волосы, - а что, получается?

- Нет, - даже не скрывая лжи в голосе, тихо произнесла Волкова, чувствуя, как мужчина стал тянуть ее за волосы ниже, откидывая черноволосую голову назад, открывая себе полный доступ к шее девушки.

- Врешь и не краснеешь.

- Чего тебе надо от меня, Хэнсен?

- Переспать я с тобой хочу, недогадливая ты идиотка, - негромко рассмеялся Чак. Наверно, он думал, что если быть с девушкой честной, то это самый лучший способ ее соблазнить. Возможно, австралиец был прав и с некоторыми особями слабого пола это срабатывало.

- Вот только я нет, - громко расхохоталась русская, и под аккомпанемент своего звонкого голоса направилась к двери, оставив Чака стоять в шоке и непонимании. Оглянувшись и увидев удивленное лицо блондина и его слегка приоткрытый рот, девушка еще пуще рассмеялась и, открыв дверь, покинула комнату Хэнсена, оставив его наедине с половой тряпкой.

- Почему ты постоянно где-то пропадаешь? – нахмурилась Ева, окидывая Марка недовольным взглядом, - вечно вижу тебя с новой девушкой. И как только они на тебя ведутся? Не понимаю, - риторически произнесла брюнетка, ловя обиженный взгляд брата.

- Просто я пытаюсь прожить день так, словно он последний, - глубокомысленно произнес парень. Девушка тихо прыснула, но увидев серьезный взгляд брюнета, успокоилась, перестав глупо ухмыляться. – Это не смешно. С нашей работой, назовем борьбу с кайдзю так, это неудивительно. Каждое утро ты можешь проснуться от сигнала тревоги и не выйти из боя живой. Я много чего не успел сделать в своей жизни, поэтому я хочу проживать эти дни, забыв и наплевав на все принципы, повиноваться своим желаниям, потребностям. Стать на один день самим собой, не боясь осуждения и упреков окружающих. Мне плевать, что люди думают, что я ловелас, Казанова, бабник, ветреный. По крайней мере, я живу в свое удовольствие. Подумай об этом на досуге, - хмыкнул Марк, заметив, что Ева ушла в прострацию, задумавшись над словами брата. – А теперь меня ждет обольстительная Дженнифер, обладательница четвертого размера!

- Вали уже, повеса! – ничуть не обидевшись, улыбнулась Ева, махнув рукой на брата, смотря, как он лукаво улыбнулся ей напоследок, закрыв за собой дверь, оставив девушку одну в ее тюрьме.

Сейчас Волковой необходимо было остаться в одиночестве. Ей нужно было обдумать слова брата. Нужно было расставить приоритеты и понять, чего же она хочет и желает в свой последний день на этой грешной земле!