Сегодня - позавчера 2

- Феникс, даю добро "куцым". Пусть на всех парах летят и бьют в упор и только в борт или под хвост. Как понял меня?

- Принял, Медведь!

А Единорогам приказал отходить на фланги, ведя огонь, оттягивая бронетехнику на себя, чтобы они подставляли борта или нам, или Куцым.

Громозека пятился назад, заряжающий был его "глазами на затылке", я ловил в прицел мельтешение серых силуэтов, ведя быстрый, но не слишком эффективный, неприцельный огонь. Брошенная мною на чашу весов гиря дюжины Т-70 окончательно перевесила весы победы на нашу сторону. Противник в спешке отступил, бросив повреждённую технику и раненных. Т-70, а за ними и Кирасиры увязались в преследование и гнали их огнём и колёсами по полю. Пока не был подбит ещё один Т-70. Он загорелся. Выскочить успел только мехвод. Я приказал прекратить погоню и вернуться в посёлок. Объявил по рации сбор комсостава, а сам побежал на огневую ПТО.

Обе пушки были раздавлены. На одной из них застыл Pz-III, перед огневой горел ещё один. Тела батарейцев лежали там же, где им предписывало боевое расписание. Никто не побежал, никто не спасся. Я подбежал к орудию, перевернул тело лейтенанта, которому танк переехал ноги. Он был жив ещё. Искусанные в кровь губы расплылись в растерянной улыбке:

- Командир, я танк подбил! - прохрипел он и испустил дух. Это его первый бой. И последний.

Я не смог сдержать себя в руках. И плохо запомнил, что было следующие несколько минут. А ребята, когда я их спрашивал, отводили глаза. Очнулся я связанным в Единороге. А садист Громозека лил мне на голову ледяную воду из брезентового ведра.

- Оклемался? - спросил он меня.

Я его искренне послал.

- А, - многозначно протянул он, - лаешься. Там командиры собрались. Что им говорить?

- Развяжи, сам скажу!

Когда он меня развязал, то оказалось, что мои кулаки разбиты и сильно болели. Я вылез из Единорога, исподлобья оглядел собравшихся, прервал доклад о состоянии подразделений, посмотрев на часы. Эх, не вовремя я выпал из реальности!

- Времени мало, мужики. Чую я, что летят уже сюда стервятники по наши души. Поэтому в темпе собираемся и валим отсель. В первую очередь - раненных. А трофеи - в последнюю. Поджигайте всё. Дым нас укроет. И быстро! Каждая секунда - против нас. Бегом!

- Кадет, погоди! Где этот наш спец по радиоглушилке? Живой?

- Живой. И бандура его цела.

- Как увидите самолёты, пусть сразу врубает. Хоть чуть им помешаем, всё нам шанс. Понял?

- Так точно!

Сапёры бросили минирование, занялись поджогом битой техники врага. Чтобы уж наверняка не восстановили. Только в переплавку.

По одной, по две, в связке, машины уходили на восток. К исправным боевым машинам цепляли битые или трофейные. Последними уходили Единороги, Егеря и казаки. Уходили под завывание пикировщиков и под бомбами. Фениксы усердно старались отогнать самолёты от нас, но не слишком успешно. Потеряли ещё один Единорог, третий. Один, правда, БРЭМ утащил. Может и восстановим. А вот два разбиты полностью. Последний сначала прошили из авиапушки, а потом и бомбой накрыли. Из расчёта спаслись наводчик, пулемётчик и мехвод. Я их подобрал на ходу прямо перед попаданием бомбы. Громозека вел машину виртуозно, постоянно меняя направление, змейкой. Он нас и спас.

Влетели в "зелёнку". "Лапотники" "повыли" ещё над нами, да отстали. Полетели "добивать" посёлок. Из него по ним хотя бы никто не стрелял. "Героически" разбомбив посёлок, они убрались восвояси. А мы стали окапываться. И приводить себя в порядок.

Испытание людей.

Перекур.

- Сильно нас немец потрепал, - поделился я с приехавшим с последней батареей Единорогов начштабом.

Он удивлённо глянул на меня:

- Вы, фактически, одной батареей и одной усиленной ротой смогли разгромить передовой отряд противника. А там не меньше сводного механизированного батальона было и до двадцати танков. Это же отличный результат! Докладывать буду в штаб армии, не поверят. Скажут - приписками занимаемся.

- Погоди, там всё крутился паренёк с "лейкой". Всё фотографировал, - вспомнил я, - надо его на шпионство тряхануть. И фото-доказательствами разживёмся. И ещё. Пусть всю нашу битую технику снимет. Надо мелом написать, чем бито, и зафоткать. И на завод отправить. В КБ, Астрову. Пусть статистику собирают. Этого, как его, Гинзбурга, привлеки. Мы же не только боевой полк, но и испытательный. Представляешь - в техзадании записано чётко - лобовая броня Единорога должна выдерживать снаряд 37-мм Пака. А меня сегодня "двойка" прошила в трёх местах из 20-мм автомата. Из семи попаданий - три пробоины. Мехвода и наводчика потерял. И сам жив остался лишь благодаря глазастому Громозеке. Одна пробоина прямо против моей груди. Не упал бы на дно за секунду до удара - каюк!

Начштаба кивал, глядя на запад. Я понял, что он меня не слушает.

- Чувствую себя Маугли. Сейчас мудрый Каа придумает, как одолеть рыжих собак.

- Да, - вздохнул начштаба, - и как их одолеть? По носу дали, они здесь встали, а в других местах так и прут. И дорог здесь масса, все не перекроешь. "Они текут подобно реке".

А, слушал, оказывается! И Киплинга, похоже, читал.

Я ткнул пальцем в карту: