Сегодня - позавчера 2

Я забрал его винтовку, оттряхнул, открыл затвор, дунул, протёр, дослал патрон. Чуть высунулся в нашу сторону, выбрал кочку шагах в тридцати, прицелился, выстрелил, попал! Нормально!

- Сиди тише мыши! - ещё раз сказал я ему, выкатился из воронки на свою прежнюю позицию. Отсюда было хорошо всё видно. Распластанные по земле цепи роты, терзаемые миномётами и пулемётами, не подавали признаков жизни. Люк на башне тоже был закрыт. Каски немцев уже не мелькали вокруг танка, а уже уверенно торчали над щебнем. Зубоскалят. Унял сильное желание стрелять в эти скалящиеся морды. Надо ждать этого, пидорга, в платке и фуражке.

Поелозив, устроился поудобнее. Приготовился ждать.

- У-у-а-а-а! - прокатилось по полю боя. Охренеть! Они опять в атаку собрались!

А вот и немец, выскочил из танка, как чёртик из табакерки. А я тебя уже жду! Пуля расколола трубку телефона, расплескала мозги, фуражка подлетела и упала за танк. Время для меня замерло. Четыре патрона в магазине. Меньше ста метров. Мосинка - очень точное оружие. Стендовая стрельба. Биатлон. Четыре патрона в магазине - четыре дырке в белённых известью касках. Всё! Перезарядить не успею! Бежать!

Когда я свалился на дно воронки под ствол тополя, Кот смотрел на меня огромными глазами.

- Что?

Он кивнул подбородком на меня. Я осмотрел себя - мама родная! На моей одежде места живого нет: масккостюм изорван, клочья ваты торчат из прорех, бронепластины чернеют через брезент, как ножём рассеченный. Сам не веря, ощупал себя - только царапины, выдохнул облегчённо.

- Тьфу на тебя, кошка дранная, напугал. Иди, дежурь! Посматривай, но не высовывайся! Они нас попробуют минами накрыть, а потом группу выслать.

- Откуда ты знаешь?

- Я бы так сделал. Ты хвост далеко не высовывай - оторвёт.

И правда - вокруг завыло, стали рваться мины. Страшно, мля! Мина - подлая штука - падает отвесно, осколков даёт море! Одним утешал себя - пока по мне долбят - по ребятам не могут.

Налёт был не долгим, но яростным. Мы остались живы лишь благодаря тополю - под ним укрылись. Выглянули оба - лунный пейзаж вокруг. В воронке, откуда я стрелял по танку - не менее трёх новых кратеров. Кот толкнул меня, что-то сказал, но уши как ватой забиты. Посмотрел, куда он указывал. Тополь был изжёван капитально. Похоже, одна из мин рванула прямо над нашими головами.

А это что за явление Христа народу? По нейтралке брёл, спотыкаясь, набычившись, огромный красноармеец. Глаза его были зажмуренны, кулаки сжаты, губы закушены. Оружия нет, а прёт, упрямо, как бульдозер. Пули у его ног выбивали комки льда, поднимали фонтанчики снега, а он шёл и шёл.

Мы оба, и я, и Кот, в оцепенении смотрели на этого контуженного. Вокруг него проносились сотни пуль, тысячи осколков - а на нём ни царапины!

- Кот! Достань его! Не надо на меня так смотреть - я тебе в спину не стрелял! Откупайся! Достань его! Вон в ту яму его вали!

Кот побледнел, зажмурился, задышал глубоко и часто, как перед прыжком в воду.

- Стоять! Я передумал! - я хлопнул его по плечу, осаживая его на дно воронки, а сам выкатился наверх, реактивной торпедой полетел на этого Быка, приёмом из американского футбола снёс его с ног и вместе с ним оказался как раз в той самой яме.

Как ни удивительно - я опять был жив и относительно цел. Даже фляжка уцелела. Бык не подавал признаков жизни - сильно я его приложил. Разжал ему рот, влил туда спирта. Ребёнок! Теперь стало видно, что этот здоровяк совсем юн - бритва ещё ни разу не скоблила этот детский пушок под носом. Парень закашлялся, задыхаясь.

- Что?

- Мне нельзя! - прокашлял он.

- Что нельзя?

- Пить нельзя спиртного!

- Не пей! Тебя как звать?

- Прохор я. Бугаёв.

В натуре, Бык. Бугай.

- Ты куда шёл-то, Прохор?

- Туда. Сказали идти - я и шёл.

- А оружие твоё где?

- Мне нельзя.

- Чего нельзя?

- Оружие в руки брать. Бог запретил.

- А помирать не запретил?

Парень смотрел на меня глазами праведника, встретившего блудницу.

- Нет, Прохор, ты не Бык. Ты - тюлень! Или олень! Придурок! Долбоёж! Кто тебя научил так Бога-то понимать? Секта самоубийцы пятого дня Иеговы?

Конечно, я не удостоился ответа.

- Ну, дошёл бы ты до немцев, что бы дальше делал? Убивать их стал бы?

Он отшатнулся, как от прокажённого. Мля, хоть плачь! Что за день-то такой! Долбоёж на долбоёже!

- Смотри! - я достал, показал ему свой крест, - мне Бог сказал, что я должен бороться с демонами и бесами в тех окопах. И жизнь мою он уже не раз здесь удерживал, от неминуемой смерти спасал...

Парень усмехнулся.

- Да кто же тебе так набекрень мозги поставил? Толстовцы? Буддисты? Какие ушлёпки это замутили? Непротивление злу? Клуб предателей-самоубийц, гля!

Я схватил его за голову, заглянул прямо в глаза, легко соскочил в "ярость", попытался повлиять на его волю. Парень не сопротивлялся, я весь "растворился" в его глазах, он "принял" меня, его сознание, молодое, податливое, не отторгало моего агрессивного сознания.

- Ты веришь мне? - спросил я его нужным голосом.

- Да, - спокойно ответил он.

- Они враги. Ты веришь мне? Их надо убивать!